Летурно эволюция морали

Читать онлайн “Нет времени” автора Крылов Константин Анатольевич – RuLit – Страница 8

Что не мешало бы накрепко запомнить всем народам и государствам, вынужденным иметь дело с наодеколоненными хищниками из Брюсселя и Вашингтона.

Лизочка и дикари

Шарль Летурно. Социология, основанная на этнографии. СПб., 1897–1898. Вып. I–III

Трёхтомная «Социология, основанная на этнографии» Летурно — одна из тех книжек, которые вполне себе мог переводить раскольниковский приятель Разумихин, когда б не только шпрехал, но мал-мала знал и французского наречия. В ту пору прекрасную переводилось и издавалось много литературы такого свойства. Прогрессивная общественность наконец-то просекла, что обозначенный Некрасовым выбор между «Белинским и Гоголем» и «милордом глупым» будет неизменно совершаться в пользу «милорда». А потому озаботилась снабжением российской среднеобразованной публики всякими занимательными книжками, которые, счастливо сочетая в себе незатейливость и познавательность, исподволь сеяли разумное, доброе, вечное: развлекая себя чтением баек о чернокожих людоедах, читатель заодно приобщался прогрессивным воззрениям на историю. Эпохой позже «Социология» имела шанс попасть на книжную полку Васисуалия Лоханкина — куда-нибудь между «Мужчиной и Женщиной» и томами Элизе Реклю.

Автор разбираемого сочинения довольно примечателен. Господин Шарль Жан Мари Летурно (Letourneau) (1831–1902) — социолог, врач, педагог, профессор антропологической школы в Париже, видный представитель эволюционистского направления социологии, — к каковому принадлежал основатель этой науки Герберт Спенсер, солидный Л.Г. Морган, а также лучший друг советского школьника Фрэзер, чья «Золотую Ветвь» у нас популярна по сю пору. Более всего прославился профессор сочинениями под характерными названиями «Эволюция собственности», «Эволюция морали», «Эволюция брака и семьи», «Физиология страстей», и т. п. Книжки на эти темы считались пикантыми, поскольку там много говорилось об инцесте, промискуитете, коллективном браке и прочих интересных материях. Энгельс в своём «Происхождении семьи, частной собственности и государства» довольно много цитирует Летурно — в том числе в известном пассаже о глисте как образце моногамии.

Разумеется, сам Летурно был человеком вполне добропорядочным и интересовался всеми этими скользкими материями исключительно как учёный. Поэтому он изрядно растерялся, когда судьба-индейка столкнула-таки его нос к носу с «половым вопросом». В 1874 году респектабельный (и счастливо женатый) профессор, отдыхая во Флоренции, познакомился с нервной шестнадцатилетней русской барышней, смертельно в него влюбившейся. Звали её Лиза Герцен, — впрочем, она довольно долго носила фамилию Огарёва, по официальному отцу. Нельзя не отметить в этой связи, что сексуальные и брачные обычаи, принятые в среде российских революционеров, представляли собой немалый этнографический интерес… Love story завершилась трагически: через год Лиза, разлучённая с предметом страсти, отравилась хлороформом. Событие наделало шума: на него откликнулся, в частности, Достоевский, в ту пору много размышлявший о самоубийствах среди молодёжи.

Летурно в России читали охотно. Лев Толстой с удовольствием выписывал себе в тетрадочку пацифистские пассажи из сочинений профессора. Один из них (про «дикий инстинкт войны») украшает собой известное сочинение великого писателя земли русской «Закон насилия и закон любви», в каковом он учит, что Евангелие «прямо отрицало и церковь и государство с своими властями», в связи с чем призывает к отказу от военной службы и дезертирству. Впрочем, Толстой отличался умением выводить необходимость ликвидации «стеснительных социальных устроений» даже из Конфуция, так что французский профессор здесь скорее, попался, под руку, нежели послужил действительной причиной столь резкого суждения.[21] Почитывал Летурно и другой известный отрицатель «церкви и государства»: в марте 1897 года помощник инспектора Тифлисской православной духовной семинарии отбирает книгу Летурно «Литературное развитие народных рас» у семинариста Иосифа Джугашвили, вместе с заложенным в неё абонементным листком «Дешёвой библиотеки». Наверное, зря: отлучённый от «Дешёвой библиотеки» и подстрекаемый товарищами, семинарист начал запойно читать марксистскую литературу.

О самом сочинении. С точки зрения современного читателя, его можно рекомендовать для школьников младших классов: ничего собственно «научно-социологического» в современном смысле этого слова там нет. Автор, впрочем, и не претендует на научность: по его мнению, для одного сбора материала, потребного для истинно научной социологии, потребуются века (Т. I, Предисловие, с. V), а потому «в наше время возможны только социологические очерки».[22] Так оно и есть: книжки состоят из очерков, каждый из которых посвящён одной теме: браку, собственности, морали, etc. В целом сочинение задумано как своего рода этнографический синопсис, и претендует на полноту, пусть даже и урезанную до «обо всём понемногу».

Однако «социологией» сочинение Летурно нельзя назвать и по другой причине. Для нас социология — это прежде всего наука о нашем собственном обществе. Однако у Летурно именно оно-то практически и не рассматривается. Интерес, им движущий — этнографический: книжка посвящена обществам, максимально далёким от европейского. То есть неграм, эскимосам, готтентотам, китайцам, только бы не «таким же французам».

Отчасти в этом виноват пресловутый социальный заказ. Конец девятнадцатого века — это период зрелости колониальной системы, когда мир был успешно поделен между европейскими государствами, сферы влияния устоялись и можно было, наконец, обратить внимание на сами приобретения. Поскольку же захваченные земли и их богатства включали в себя ещё и людей, перед европейцами впервые встала проблема отношения к неевропейским цивилизациям, культурам и способам мышления. В то время она осознавалась как проблема туземца, а точнее — проблема дикаря.

В принципе европейское сознание уже имело опыт столкновения с «Другим». Во-первых, с рождения европейского сознания универсальным образом «другого» было Животное, «бессловесная тварь». Осень Средневековья ознаменовалась «открытием Женщины» — существа одновременно и низшего, и более высокого, нежели человек-мужчина. Новое Время принесло образ Ребёнка, как существа, принципиально отличного от взрослого.[23] Неудивительно, что Дикаря попытались определить в уже известных координатах, разместив его где-то между животным, женщиной и ребёнком.

При этом практика шла впереди теории. Когда заказ на осмысление ситуации окончательно созрел, выяснилось, что есть и предмет для раздумий — то есть показавшие себя в деле рецепты обращения с дикарями.

Рецептов было три — американская, английская, и французская система. Американский подход, сводящийся (со всеми оговорками) к известной максиме «хороший индеец — мёртвый индеец»,[24] оказался самым успешным в практическом плане, но, по понятным причинам, самым бесплодным в плане интеллектуальном. Интереснее был опыт британцев и французов. Расисты-англичане[25] исходили из той идеи, что дикари есть разновидность животных, а потому пытались применять по отношению к доставшимся им народам методы дрессуры: награда за правильное поведение, наказание за неправильное.[26] В отличие от них французы, воодушевляемые просветительскими идеями о самозарождении цивилизации из первобытного состояния, воспринимали туземцев скорее в качестве «детей», которым надо помочь вырасти. И с энтузиазмом, достойным лучшего применения, заставляли чернокожих и кареглазых детишек заучивать по французским учебникам пресловутое «у наших предков галлов были голубые глаза и огромные усищи».[27]

Однако ж российские кадеты, тоже духовно возросшие на французских книжках, отнеслись к программе Льва Николаевича сугубо практически, переписав её в известном «Выборгском манифесте»: налоги не платить, рекрутов не давать.

Насчёт «веков» он, конечно, сильно ошибся: не прошло и ста лет, как социология обзавелась всеми признаками настоящего, серьёзного знания — прежде всего, зубодробительным жаргоном. Вряд ли наш бедный профессор понял бы фразу наподобие «коммуникативные средства в целях общей ориентации развивают символически генерализированные коды» (как изящно выразился Никлас Луман в одном из своих сочинений, написанном специально «для широкой публики»).

В Средние Века детей не считали чем-то принципиально отличающимся от взрослых — лишь делали скидку на их слабость и неопытность. В частности, детей одевали в платье, отличавшееся от взрослого только размерами, свободно использовали как рабочую силу и т. п. Ребёнок как «особое существо» был «открыт» новой научной педагогикой — и утверждён в массовом сознании в этом новом качестве весьма поздно.

Разумеется, сюда же относится австралийский (тасманийский, новозеландский) опыт.

Вопреки нынешним представлениям об этом предмете, расизм — не немецкое, а английское изобретение, попавшее в Германию в качестве «культурного импорта из более развитой страны», примерно так же, как марксизм и либерализм в Россию. При этом, разумеется, трансляция была неполной, точнее неполноценной: заимствовалось только «положительное содержание», без той системы ограничений и умолчаний, которые и делали соответствующие теории интересными и продуктивными.

В этом отношении нацисты оказались ближе скорее к к «американскому стилю». Их действия времён второй мировой войны можно рассматривать как перенос в Европу методов и практик, некогда отработанных на дикарях — что, собственно, и произвело такое травмирующее впечатление на европейское сознание.

Всё это не имеет никакого отношения к проблемам «гуманности». Французские «дети» подвергались не менее, а то и более жестокому обращению, нежели английские «туземные зверьки». Речь идёт именно о моделях отношений.

Летурно эволюция морали

2. 3. 1. Эволюционизм (Ю. Липперт, Э. Тейлор, Л. Морган, Э. Хан, К. Бюхер, Д. Фрэзер)

Кэволюционой школе в культурологии второй половины XIX в. относят целую плеяду замечательных учёных – Герберта Спенсера, Теодора Вайца, Шарля Летурно и мн. др. (Токарев С. А. История зарубежной этнографии. М.: Высшая школа. С. 46). Все они восприняли эволюционый дух своей эпохи, во многом обязанный своим существованием Чарлзу Дарвину. Они перенесли дарвиновский эволюционизм на историю культуры.

О масштабности культурологических исследований, проделанных эволюционистами в это время, можно судить хотя бы по перечню книг, написанных французским историком Шарлем Летурно (1831–1902). Вот лишь некоторые книги из этого перечня: «Эволюция морали» (1884), «Эволюция брака и семьи» (1888), «Эволюция собственности» (1889), «Политическая эволюция» (1890), «Юридическая эволюция у различных человеческих рас» (1891), «Религиозная эволюция» (1892), «Эволюция рабства» (1897) и ряд других. К сожалению, Ш. Летурно не обладал системным мышлением. Вот почему его «эволюции» изображаются совершенно изолированно друг от друга. Его картина культуры, таким образом, рассыпается на отдельные фрагменты, не связанные между собою в единую систему. Понятие культуры у него не выступает в качестве связующего, системообразующего звена при описании истории культуры, хотя он и оперировал им.

Летурно Ш. Эволюция собственности

Изд. 2-е. — М.: Либроком, 2012. — 416 с. — ISBN 978-5-397-02551-5.

Вниманию читателей предлагается книга известного французского социолога и этнографа Шарля Летурно (1831-1902), посвященная исследованию эволюции собственности. Автор рассматривает собственность у животных и первобытных людей, освещает развитие собственности в Древнем Египте, Китае, Японии, в Древней Греции и Риме, в средневековом обществе, в том числе при феодальном режиме, а также в современной ему Европе второй половины XIX века. Отдельное внимание уделено вопросу о наследстве, прослеживается развитие института наследования начиная с древнейших времен.

Летурно эволюция морали

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон . 1890—1907 .

Смотреть что такое “Летурно” в других словарях:

ЛЕТУРНО — (Letourneau), Шарль (23 сент. 1831 – 21 февр. 1902) – франц. бурж. этнограф, философ и социолог; д р медицины (с 1858), президент (с 1886) и ген. секретарь (с 1887) Парижского антропологич. об ва, проф. истории цивилизации в Антропологич. школе… … Философская энциклопедия

Гетеризм — Термин этот (производный от греч. слова гетера куртизанка, публичная женщина) был применен в последние 20 30 лет некоторыми исследователями к обозначению первобытной формы полового или брачного общения. Бахофен развил теорию, что первобытное… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Социология — Возникновение С. и главные её направления. Слово С. и самое понятие, им обозначаемое, т. е. понятие положительной науки о законах, управляющих общественными явлениями, обязаны своим происхождением родоначальнику позитивизма Огюсту Конту (см.). В… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Торговля — (теория). Под Т. разумеют промысловую деятельность, имеющую целью преодолевать препятствия, разделяющие производителей и потребителей во времени и пространстве. Это определение (Ван дер Боргт) шире общепринятого, по которому Т. заключается в… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Бидо, Жорж — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Бидо Жорж — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Бидо — Бидо, Жорж Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Бидо Ж. — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Жорж Бидо — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Рамадье, Поль — Поль Рамадье (фр. Paul Ramadier; 17 марта 1888(18880317), город Ла Рошель 14 октября 1961, Родез) французский полити … Википедия

Эволюция морали

В приведенном ниже ролике выступление специалиста по поведению обезьян нидерландского приматолога и этолога, профессора поведения приматов кафедры психологии Университета Эмори (Атланта, США) Франца де Вааля (на английском), в котором он рассказывает об эволюционной природе морали человека, нравственных началах обезьяньего общежития и трении гениталиями как первооснове политики.

Под катом текст интервью профессора философии Университета Райс (Хьюстон, США) Тамлера Соммерс, которое он взял у Франса де Вааля на тему прочитанной лекции в переводе Андрея Бабицкого.

Идут две слонихи по лесу (это не анекдот — это реальная история, происшедшая в одном заповеднике в Таиланде). Ночь, проливной дождь, старшая поскальзывается и падает в грязь. Ее спутница — которая даже не состоит с ней в родстве — не отходит от нее всю ночь. На следующий день прибывает группа погонщиков, чтобы поднять животное с помощью веревок. Вокруг собирается толпа зевак, но во всей этой суете младшая слониха не отходит от своей подруги. Погонщики кричат, чтобы она освободила место и дала им работать, но она не обращает внимания. Она пытается поддеть головой лежащую слониху и помочь ей встать — снова и снова, рискуя получить травму. Невероятно, но она, кажется, понимает, что погонщики хотят помочь и соотносит свои попытки — так, по крайней мере, мне кажется — с их выкриками.

До недавнего времени биологи полагали, что столь сложное поведение — включающее, несомненно, моральное измерение — присуще только людям. Франц де Вааль сделал больше, чем кто-либо еще, чтобы изменить это представление. В книге «Политика шимпанзе», повествующей об интригах и манипуляциях в стае шимпанзе в Арнхемском зоопарке, а затем в «Добрые по природе» и «Нашей внутренней обезьяне» де Вааль показал удивительное сходство между людьми и их родственниками-приматами. Впрочем, он не ограничился описанием поведения. Он известен тем, что всегда стремился изучить табуированный мир эмоций животных, исследования которого обычно отвергаются как «антропоморфические». Результатом его труда стало множество данных, свидетельствующих, что мы не единственный вид, способный на нравственные поступки.

Работы де Вааля не льстят человеческому самолюбию. Следуя традиции, заложенной Галилеем и Дарвином, он спорит с теми, кто хочет провести разделительную линию между людьми и животными. Но его вывод оптимистичен. Если человеческая мораль укоренена в нашей эволюционной истории, значит, она достаточно устойчива и не падет жертвой меняющихся обстоятельств. Такой взгляд на мораль не соответствует представлению о том, что человек от природы эгоистичен — точке зрения, которую де Вааль называет «фанерной теорией». Нравственность, согласно этой теории, — недавнее изобретение, тонкий слой фанеры, маскирующий нашу «истинную» звериную сущность. Критике фанерной теории посвящена последняя книга де Вааля — «Приматы и философы».

Ко всему прочему де Вааль — исключительно гостеприимный интервьюируемый. Когда я приехал к нему с утра, он провел для меня экскурсию по приматологическому центру и снабдил корзиной яблок, чтобы кормить шимпанзе (мало что в жизни доставляло мне больше удовольствия). После интервью Джош Плоткин, аспирант де Вааля, показал мне фильм о своей работе в Таиланде, включающий и описанный выше эпизод со спасением слона. А вечером меня пригласили на ужин, сдобренный горячительными напитками и рассказами жены де Вааля, Кэтрин, про ее путешествия автостопом.

I . « Метод разрешения конфликтов »

– Давайте начнем наш разговор с бонобо [1] , ближайших родственников шимпанзе. Вы здорово их описали — называли их обезьянами-хиппи, а некоторые их взаимодействия — оргиями. Вроде бы эти мирные дикари, практикующие свободную любовь, просто обречены на славу. Однако, по Вашему же определению, они — «забытые приматы». Почему же они были забыты?
Ну, во-первых, мы только недавно узнали про их существование. Первыми в этой группе обезьян были описаны шимпанзе, которых мы знаем с XVII века. И даже немногие известные образцы бонобо классифицировались как шимпанзе, другого слова не существовало. Это одна причина — что их поздно открыли, поздно начали исследовать в полевых условиях и практически не исследовали в неволе. А другая причина в том, что они не укладывались в картину.
– Какую картину?
Послевоенную картину мира, в которой люди считались агрессивным видом. После Второй мировой естественно было так думать. Но это превратилось почти в наваждение — почему мы столь агрессивны? Это инстинкт или нет? Это наше врожденное свойство или приобретенное? Все спорили об этом. Один лагерь — преимущественно биологи — полагали, что мы агрессивны от природы. Другой — антропологический — приводил в качестве контрпримера шимпанзе. Антропологи говорили: «Посмотрите на эту обезьяну. Наш ближайший родственник лазает по деревьям, ест фрукты и никого не обижает. Следовательно, наши предки были, скорее всего мирными, а агрессия — культурный артефакт».
– Это утешает.
Да, но потом, в 1970-е, появились первые наблюдения, что шимпанзе убивают друг друга и других обезьян, и этот аргумент в одно мгновение стал несостоятельным. И люди решили, что вот оно — окончательное доказательство того, что человеческие существа агрессивны, злы и эгоистичны. Шимпанзе были моделью людей, и вот, наконец, все сошлось. Появилась новая модель: «Мы агрессивны, они агрессивны, и, вероятно, мы были такими последние шесть миллионов лет. Посмотрите на эту обезьяну».
– А потом появились бонобо.
Да, в 1980-е начались наблюдения над поведением бонобо. И они входили в противоречие уже с новой картиной. До сих пор есть люди, считающие, что наш последний общий предок был похож на шимпанзе. Но нет ни одного повода так думать: с точки зрения генетики, бонобо удалены от нас ровно так же, как и шимпанзе. Единственным основанием для такого взгляда может быть идеология. Бонобо не вписываются в новую картину мира, в которой люди агрессивны от природы.

– Но вписываются в старую.
Да. Если считать, что люди злы, то бонобо — это большая проблема. Если считать, что человек на человека не приходится, и некоторые способны к самой разнообразной кооперации, то бонобо — это очень интересный объект исследований. Не знаю, какой позиции придерживаюсь я. Мне кажется, в людях всякого хватает.
– А как именно бонобо опровергают теорию врожденного зла?
В первую очередь, нет никаких свидетельств, чтобы бонобо убивали друг друга. У шимпанзе это обычное дело — убийства взрослых и детей, а у бонобо такого никогда не видели. Они более дружелюбные, более мирные. Нельзя сказать, что они не бывают агрессивны — бывают, но до убийств не доходит. И у них есть очень эффективный способ избегать агрессии — секс. Кроме того, у бонобо самки коллективно доминируют над самцами, и это, возможно, тоже помогает контролировать агрессию.
– В «Нашей внутренней обезьяне» Вы приводите случай, когда после лекции о неспособности самцов бонобо бороться с доминированием самок кто-то из аудитории спросил Вас: «Что с ними не так?» Так что же с ними не так?
Многие ученые-мужчины думают подобным образом. Не так просто мириться с существованием бонобо. Такие мирные, и под каблуком у баб — тут явно что-то не так. Лично я не думаю, что у наших предков доминировали самки. Это приспособление бонобо. Но даже если группы нашего последнего общего предка были устроены именно так, то это только интереснее. Нам понадобится новый эволюционный сценарий, объясняющий, как мы стали такими, какие мы есть. Я всегда был того мнения, что факты, неудобные для теории, стоит рассматривать, а не избегать их.
– Мне нравится, как Вы описываете это в книгах: самцы бонобо должны быть всем довольны, они живут среди сексуального раскрепощения и практически без стресса.
Тому есть объективные свидетельства. В большинстве групп шимпанзе взрослых самок в два раза больше, чем самцов. В большинстве групп бонобо самцов и самок поровну. Соотношение полов у новорожденных обоих видов — один к одному, значит, среди самцов шимпанзе выше смертность. И причиной ее, вероятно, служат драки, высокий стресс и тому подобное. То есть с точки зрения здоровья и долголетия самец бонобо точно живет лучше, чем самец шимпанзе.
– Не могу не спросить Вас про «трение гениталиями». У меня в гостиной на столе лежит Ваша книга «Забытая обезьяна», и на каждой вечеринке — по крайней мере, на каждой удачной вечеринке — наступает момент, когда кто-нибудь начинает листать книгу и показывать всем картинки того, как они трутся гениталиями.
Правда? Вы держите мою книгу вместо «Плейбоя» на журнальном столике?
– Получается, да. Так что же это все-таки — трение гениталиями? И зачем самки бонобо это делают так часто?
Две самки прижимаются друг к другу, почти как ребенок к матери, и трутся гениталиями. Это сексуальное действие. В академической среде зачастую стесняются говорить о сексе, как вы, возможно, знаете, поэтому исследователи здесь предпочитают использовать какие-то другие слова. Называют это аффилиативным или дружелюбным поведением.
– Выглядит исключительно дружелюбно.
Еще говорят, что это не секс, потому что не имеет отношения к репродукции. Но в таком случае гомосексуалисты тоже сексом не занимаются. Было смешно, когда дело Полы Джонс (госслужащая из Арканзаса, обвинившая Билла Клинтона в сексуальных домогательствах и получившая в качестве компенсации $850 тыс. по внесудебному соглашению — Esquire) дошло до Верховного суда. Клинтон пытался отрицать, что занимался с кем-то сексом, и они тогда придумали определение, что секс — это любой контакт, в котором задействованы гениталии. Теперь это уже вполне официально: трение гениталиями признано сексом. Я привожу этот аргумент каждый раз, как кто-нибудь использует эвфемизмы. Очевидно, что самки бонобо занимаются сексом. Они трутся гениталиями и клиторами. Отчасти это метод разрешения конфликтов, отчасти — примиряющее поведение. И приветствие. Во многом именно благодаря этому образуются связи, а связи — важнейший политический инструмент, потому что самки способны доминировать над самцами только вместе. Поодиночке они на это не способны. Короче говоря, трение гениталиями — это политика.

[1] Бонобо – редкая порода африканских обезьян – обитают в джунглях Заира. На родине их тысяч десять, еще несколько сотен живет в зоопарках.
(Продолжение – “Парадокс Бетховена“)

Летурно эволюция морали

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960—1970 .

Смотреть что такое “ЛЕТУРНО” в других словарях:

Летурно — (Шарль Letourneau, род. 1831) современный этнограф социолог, проф. антропологической школы в Париже, автор многочисленных трудов по истории развития обществ. учреждений и человеческой культуры вообще. Решающее значение в изучении этого развития Л … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Гетеризм — Термин этот (производный от греч. слова гетера куртизанка, публичная женщина) был применен в последние 20 30 лет некоторыми исследователями к обозначению первобытной формы полового или брачного общения. Бахофен развил теорию, что первобытное… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Социология — Возникновение С. и главные её направления. Слово С. и самое понятие, им обозначаемое, т. е. понятие положительной науки о законах, управляющих общественными явлениями, обязаны своим происхождением родоначальнику позитивизма Огюсту Конту (см.). В… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Торговля — (теория). Под Т. разумеют промысловую деятельность, имеющую целью преодолевать препятствия, разделяющие производителей и потребителей во времени и пространстве. Это определение (Ван дер Боргт) шире общепринятого, по которому Т. заключается в… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Бидо, Жорж — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Бидо Жорж — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Бидо — Бидо, Жорж Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Бидо Ж. — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Жорж Бидо — Жорж Огюстен Бидо Georges Augustin B >Википедия

Рамадье, Поль — Поль Рамадье (фр. Paul Ramadier; 17 марта 1888(18880317), город Ла Рошель 14 октября 1961, Родез) французский полити … Википедия

Летурно эволюция морали

Текст: Анастасия Казанцева, фото: Игнат Соловей

Александр Марков: «Все аспекты нашей психики, включая самые высшие, такие как мораль, имеют вполне материальную нейрофизиологическую основу»

Знания о собственном происхождении человечество получает с помощью трёх наук. Первые две, палеоантропология и генетика, всем известны: первая рассказала нам о том, как выглядели и чем занимались наши предки в последние шесть миллионов лет, а вторая ищет и находит отличия нашего генома от генома шимпанзе и выделяет среди этого жалкого 1 процента нуклеотидных пар единичные значимые изменения. Третья наука сформировалась недавно (хотя была предсказана Дарвином 150 лет назад) и называется эволюционной психологией.

В начале лекции учёный отмечает, что специалисты, применяющие эволюционный подход к изучению человеческого поведения, постоянно подвергаются нападкам со стороны плохо образованных общественных, политических и религиозных деятелей и цитирует статью из журнала Nature – ответ на антиэволюционные высказывания американских политиков: «И тело, и разум человека произошли путём эволюции от более ранних приматов. Способ человеческого мышления свидетельствует о таком происхождении столь же убедительно, как и строение и работа конечностей, иммунной системы или колбочек глаза. Это относится не только к механизму работы нейронов, но и к различным аспектам нашей морали».

Уверенность учёных в эволюционном происхождении «души» основана на огромной совокупности данных нейрофизиологии, генетики поведения, этологии и других дисциплин. Можно выделить четыре основных направления исследований, подтверждающих, что человеческое поведение может рассматриваться как результат эволюции. Во-первых, существует нейрофизиологическая основа поведения: с любой психической функцией связаны конкретные зоны мозга. Во-вторых, ещё одна новая наука – психогенетика – уже накопила большой массив данных, демонстрирующих связь между генотипом и поведением индивида. Если добавить к ней психоэндокринологию, науку о связи гормонов и поведения, то от «нас самих» останется совсем мало. В-третьих, грань между человеком и животными, о которой так много говорили в XX веке, с каждым годом всё больше размывается. И наконец, эволюционная психология обладает самым важным признаком науки: на основе накопленных ею данных можно строить теории и проверять их экспериментально.

Способность проявлять какое бы то ни было поведение обеспечивается нашим мозгом. При неполадках в работе мозга нередко нарушается и поведение. Марков рассказывает о людях с повреждением определённого участка мозга – вентромедиальной префронтальной коры. У них полностью сохранён интеллект, но исчезает способность к сопереживанию и чувству вины. «Такие люди выносят моральное суждение на основе холодного расчёта, то есть они просто рассчитывают, какой из вариантов в сумме даст больше хорошего, меньше плохого. А здоровые люди при этом всегда учитывают ещё и свои эмоции», – поясняет Марков и демонстрирует картинку с поездами. В этом стандартном психологическом тесте приводятся две ситуации: в первой можно перевести железнодорожную стрелку, чтобы спасти пятерых детей, но пожертвовать одним, также играющим на рельсах, а во второй ситуации единственный способ спасти детей – столкнуть человека с моста. «Нормальный человек видит, чувствует, точнее, очень большую разницу между этими двумя ситуациями», – объясняет лектор. Человек с повреждением мозга такой разницы не видит.

Но как случилось, что способность к сопереживанию оказалась эволюционным преимуществом?

Эволюция альтруизма

Сегодня накоплено достаточно данных, чтобы с уверенностью утверждать, что склонность к добрым поступкам определяется не только воспитанием, но и генами. Конечно, отделить одно от другого не так просто (добрые родители будут воспитывать доброту в детях), но всё-таки возможно. Во-первых, существует близнецовый анализ: сравнение поведения генетически идентичных монозиготных близнецов с поведением дизиготных, близких друг к другу не больше, чем любые брат с сестрой, позволяет выявлять признаки, которые контролируются генами. Во-вторых, когда область поиска понятна, можно выявлять статистические связи между поведением и генотипом больших групп людей. Такие исследования показывают, что вариации генов OXTR и AVPR1a, кодирующих рецепторы окситоцина и вазопрессина, достоверно связаны со склонностью людей совершать добрые поступки в ущерб личной выгоде.

Существует несколько взаимодополняющих теорий развития альтруизма. Во-первых, вошедший в учебники и математически выверенный родственный отбор: помочь близкому родственнику выгодно, потому что он распространяет те же гены, что и ты сам. «Я отдал бы жизнь за двух братьев или восьмерых кузенов», – цитирует Марков эволюционного биолога Джона Холдейна (John Haldane). Родственный отбор может поддерживаться даже у примитивных животных, а вот вторая разновидность – реципрокный, или взаимный, альтруизм уже требует развитой нервной системы, способности запоминать партнёра и прогнозировать будущее, поэтому такую форму альтруизма изучают в основном на примере обезьян.

Верность женщине

Совершенно любую научно-популярную биологическую статью можно назвать «о мышах и людях». На этот раз в роли мышей выступают знаменитые полёвки Ларри Янга (Larry Young) – горные и степные. Эти два близких вида по-разному строят семью: степные полёвки образуют устойчивые пары и вместе заботятся о детёнышах, а горные – неразборчивы в связях, и их самцы совершенно равнодушны к потомству.

Такая разница между видами обусловлена небольшими отличиями в строении и распределении в мозге рецепторов к окситоцину, вазопрессину и дофамину. Например, самцу моногамной полёвки можно ввести вазопрессин, и он полюбит первую встречную самку навсегда. С самцом полигамной полёвки такой номер не пройдёт: его может сделать моногамным только генная инженерия.

Одно из важных отличий между полигамными и моногамными полёвками – длина регуляторного участка в гене, кодирующем рецептор к вазопрессину (V1a). У полигамных полёвок этот участок укорочен по сравнению с моногамными. У человека встречаются разные варианты рецептора к вазопрессину.

Установлено, что у мужчин с укороченным регуляторным участком гена V1a романтические отношения вдвое реже приводят к браку. Кроме того, они вдвое чаще считают себя несчастными в семейной жизни. Жёны людей с таким вариантом гена обычно недовольны отношениями в семье.

В том, что гены могут влиять на любовные переживания человека, нет ничего удивительного. От генов зависит развитие эмоциональных зон мозга, уровень гормонов и нейромедиаторов, чувствительность к ним соответствующих нервных сетей – а значит, и отличие в интенсивности и даже знаке эмоциональных реакций на сходные стимулы внешней среды. Сегодня проводится множество работ, связанных с изучением человеческих привязанностей с точки зрения нейрофизиологии: известны зоны мозга, задействованные в переживании любви, известны многие гормоны, влияющие на чувство привязанности, много открытий связано с запаховой коммуникацией у человека. Но все эти факторы имеют статистическое значение. Биологи много знают про любовь вообще, а не про любовь конкретной пары. Пока что.

Религия и другие побочные реакции

Иногда эволюция мозга приводит к формированию очень странного поведения, на первый взгляд необъяснимого. Например, в большинстве человеческих сообществ формировались системы религиозных верований, и многие из них сохранились до наших дней. Тот факт, что религии создаются и поддерживаются, говорит о том, что они приносят коллективу какую-то пользу.

Ещё одна новая наука, эволюционное религиоведение, предлагает два основных подхода к объяснению существования религии. Её можно рассматривать как побочное следствие эволюции каких-то других психических функций или же как полезную адаптацию. «Эти два подхода не являются взаимоисключающими, – отмечает Марков, – потому что часто бывает так, что побочный продукт какого-нибудь эволюционного изменения одновременно оказывается (или впоследствии становится) также и полезной адаптацией».

Человеческие детёныши проявляют большую способность к индоктринации, то есть к безоговорочной вере в любые тезисы, предложенные взрослыми. Это очень выгодно, говорит Марков: «Понятно, что при прочих равных гораздо безопасней, удобнее, быстрее учиться у взрослых, чем на своих собственных ошибках». Дети, склонные верить взрослым на слово, лучше выживают и передают свои гены, ведь они не станут есть красивые ядовитые ягоды, если родители запретили им это делать. Но в результате этой адаптации «возникает идеальная среда для появления и распространения всевозможных эгоистических фрагментов информации, разного рода информационных вирусов», замечает лектор.

Другая важная предпосылка для формирования религии – это образование крупных сообществ, в которых не все люди знают друг друга в лицо. «Это очень ресурсоёмкое в интеллектуальном плане поведение», – поясняет Марков. У обезьян существует корреляция между размером мозга и размером социальной группы, но человек не мог увеличивать размер мозга до бесконечности. Пришлось искать другие способы поддержки больших групп: «И одной из таких адаптаций, по-видимому, стала способность распознавать и высоко ценить сложные дорогостоящие и трудноподделываемые сигналы, смысл которых “я свой, я один из группы, я один из вас, мне можно доверять”. И религии могли использовать это свойство психики для своего распространения. Неслучайно во многих религиях придаётся большое значение самым дорогостоящим, изнурительным ритуалам».

Существует немало данных, демонстрирующих, что религии способствуют сохранению группы. В XIX веке в США возникло множество различных общин – как религиозных, так и светских. Религиозные общины в среднем просуществовали дольше, что иллюстрирует ценность религии как инструмента поддержания сплочённости коллектива. Более того, выяснилось, что выживание религиозных общин напрямую зависит от строгости их устава. Изнурительные обряды, посты и тому подобные вещи – это эффективный способ выявления индивидов, не проявляющих должной лояльности к общине.

Кроме того, коллективные обряды служат важным средством укрепления парохиального альтруизма, то есть любви к своим и ненависти к чужакам. Исследования, проведённые среди представителей шести религиозных конфессий, продемонстрировали чёткую связь между частотой посещения богослужений и количеством положительных ответов на два вопроса: а) готовы ли вы умереть за свою веру? б) считаете ли вы, что во многих бедах этого мира виноваты иноверцы? Важно, что корреляции с частотой молитв исследователи не обнаружили – речь идёт именно о коллективных обрядах, а не об индивидуальных верованиях.

Мозг материален. Что делать?

Большинство исследований, упомянутых Марковым в его лекции, относятся к 2010 году. Так произошло потому, что количество работ, посвящённых тем или иным аспектам эволюционной психологии, сегодня лавинообразно увеличивается, данные непрерывно уточняются, перепроверяются на более крупных выборках, обнаруживаются новые гены и их новые влияния на психику. Сегодня мы ещё мало знаем о том, как работает наш мозг, но через несколько десятков лет, по-видимому, понимание биологических основ поведения выйдет на уровень, сравнимый с достигнутым сегодня пониманием работы кровеносной или пищеварительной системы.

Понимание биологических основ поведения очень упрощает жизнь. Это не ты кидаешь тарелки об стену, это за тебя недостаток прогестерона принимает решения. И поэтому часто приходится слышать, что подобные исследования вообще не надо популяризировать – якобы они могут оправдать некрасивое поведение. Марков не согласен с такой трактовкой: «Эволюционный подход к человеку – он объясняет, откуда что взялось, но никоим образом не отвечает на вопрос, что хорошо и что плохо. На вопрос, что хорошо и что плохо, отвечает человеческая культура. Это результат не биологической, а культурно-социальной эволюции, которая давно уже гораздо важнее для нас, чем эволюция биологическая».

Чтобы проиллюстрировать эту мысль, лектор приводит пример: «Вот вы знаете, генетики обнаружили у человека такой фрагмент ДНК, наличие которого повышает вероятность того, что человек станет убийцей, в несколько раз. То ли в 5, то ли в 10 раз. Это реальная статистика». Аудитория примеряет на себя, беспокоится.

«Как вы думаете, – продолжает Марков, – мы должны людям, носителям этого фрагмента ДНК, какие-то поблажки давать в суде, как-то более снисходительно к ним относиться?» Аудитория, убедившаяся за время лекции в значимости биологических факторов, считает, что скорее да. В самом деле, если от одного человека требуется в 10 раз больше усилий, чтобы подавить агрессию, чем от другого, не означает ли это, что нужно разрабатывать способы выявления этого участка ДНК и принимать превентивные меры, чтобы подавить его работу в организме?

Вообще-то было бы неплохо, наверное. Но не всё так просто. Лектор выдерживает паузу: «Вы догадались, о каком фрагменте ДНК идёт речь, как он называется? А я вам скажу. Y-хромосома».

Нравственность

О произведении

Приложения для работы в НЭБ

Разработка OOO ЭЛАР по заказу Министерства Культуры РФ

Все права защищены. Полное или частичное копирование материалов запрещено, при согласованном использовании материалов необходима ссылка на ресурс. Полное или частичное копирование произведений запрещено, согласование использования произведений производится с их авторами.