Как пережить потерю близкого человека??

«Горе становится настоящим только тогда, когда касается вас лично» (Эрих Мария Ремарк).

Тема смерти очень тяжелая, но очень важная. Это ошеломляющая, неожиданная, внезапная трагедия. Тем более если это происходит с близким и родным человеком. Такая утрата всегда является глубоким потрясением, шок от пережитого удара оставляет шрамы в душе на всю жизнь. Человек в момент горя ощущает потерю эмоциональной связи, испытывает чувство неисполненного долга и вины. Как справиться с переживаниями, эмоциями, чувствами и научиться жить дальше? Как пережить смерть близкого человека? Как и чем помочь тому, кто испытывает боль от утраты?

Отношение современного общества к смерти

«Не надо все время плакать», «Держись», «Ему там лучше», «Все там будем» – все эти утешения приходится выслушивать скорбящему человеку. Бывает, он вообще остается в одиночестве. И это случается не потому, что друзья и коллеги жестокие и равнодушные люди, просто многие боятся смерти и чужого горя. Многие хотят помочь, но не знают, как и чем. Они боятся проявить бестактность, не могут найти правильные слова. А секрет кроется не в целительных и утешительных словах, а в умении выслушать и дать знать, что находитесь рядом.

Современное общество сторонится всего, что связано со смертью: избегает разговоров, отказывается от траура, старается не показывать своего горя. Детям боятся отвечать на их вопросы о смерти. В социуме сложилось убеждение, что слишком долгое проявление скорби является признаком душевного заболевания или расстройства. Слезы расцениваются как нервный припадок.

Человек в своей скорби остается в одиночестве: в его доме не звонит телефон, люди его избегают, он изолирован от общества. Почему так происходит? Потому что мы не знаем, как помочь, как утешить, что сказать. Мы боимся не только смерти, но и скорбящих. Конечно, общение с ними не совсем психологически комфортное, неудобств очень много. Он может заплакать, его надо утешать, но как? О чем с ним говорить? Вдруг сделаешь ему еще больнее? Многие из нас не могут найти ответы на эти вопросы, отстраняются и выжидают время, пока сам человек не справится со своей потерей и не придет в норму. Только духовно сильные люди остаются рядом со скорбящим в такой трагический момент.

Ритуалы похорон и горевания в обществе утрачены и воспринимаются как пережиток прошлого. Мы ведь «цивилизованные, интеллигентные и культурные люди». Но именно эти древние традиции помогали правильно пережить боль утраты. Например, плакальщицы, которых приглашали к гробу, чтобы они повторяли определенные словесные формулы, вызывали слезы у тех родных, кто находился в оцепенении или шоке.

В настоящее же время считается неправильным плакать у гроба. Сложилось представление о том, что слезы доставляют много бедствий душе умершего, что они его топят на том свете. По этой причине принято плакать как можно меньше и сдерживать себя. Отказ от траура и современное отношение людей к смерти имеют очень опасные последствия для психики.

Горе индивидуально

Все люди по-разному переживают боль утраты. Поэтому подразделение горя на стадии (периоды), принятое в психологии, условно и совпадает с датами поминовения усопших во многих мировых религиях.

На стадии, которые человек проходит, влияет множество факторов: пол, возраст, состояние здоровья, эмоциональность, воспитание, эмоциональная связь с умершим.

Но существуют общие правила, которые необходимо знать, чтобы оценить психическое и эмоциональное состояние человека, который переживает горе. Необходимо иметь представление, как пережить смерть самого близкого человека, как и чем помочь тому, у которого случилось несчастье. Приведенные ниже правила и закономерности относятся и к детям, которые переживают боль утраты. Но к ним нужно относиться с еще большим вниманием и осторожностью.

Итак, умер близкий человек, как справиться с горем? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо разобраться, что происходит со скорбящими в это время.

Удар

Первое чувство, которое испытывает человек, неожиданно потерявший родного, – это непонимание того, что и как это случилось. В его голове крутится одна единственная мысль: «Не может быть!» Первая реакция, которую он испытывает, – это шок. По сути, это защитная реакция нашего организма, такая себе «психологическая анестезия».

Шок проявляется в двух формах:

• Оцепенение, невозможность выполнять привычные действия.
• Чрезмерная активность, возбужденность, крик, суетливость.

Причем эти состояния могут чередоваться.

Человек не может поверить в то, что случилось, он иногда начинает избегать правды. Во многих случаях наблюдается неприятие случившегося. Тогда человек:

• Ищет лицо покойного в толпе людей.
• Говорит с ним.
• Слышит голос ушедшего, ощущает его присутствие.
• Планирует какие-то совместные с ним события.
• Сохраняет в неприкосновенности его вещи, одежду и все, что с ним связано.

Если человек на протяжении длительного времени отрицает факт утраты, то включается механизм самообмана. Он не принимает потерю, потому что не готов испытать невыносимую душевную боль.

Как пережить смерть близкого человека? Советы, способы в первоначальный период сводятся к одному – поверить в то, что случилось, позволить чувствам вырваться наружу, поговорить о них с теми, кто готов выслушать, плакать. Обычно период длится около 40 дней. Если он затянулся на месяцы или даже годы, следует обратиться к психологу или священнику.

Рассмотрим, какие циклы проходит скорбь.

7 этапов горя

Как пережить смерть близких людей? Какие есть стадии горя, как они проявляются? Психологи выделяют определенные этапы скорби, которые переживают все люди, утратившие близких. Они не идут один за другим в строгой последовательности, у каждого человека свои психологические периоды. Понимание того, что происходит со скорбящим, поможет справиться с горем.

О первой реакции, шоке и потрясении, уже шла речь, вот последующие стадии горя:

1. Отрицание происходящего. «Такое не могло случиться» – основной причиной такой реакции является страх. Человек боится того, что произошло, что будет дальше. Разум отрицает реальность, человек убеждает себя в том, что ничего не произошло. Внешне он выглядит оцепеневшим или суетится, активно организует похороны. Но это совершенно не значит, что он легко переживает потерю, просто он еще не до конца осознал, что произошло. Человека, который находится в оцепенении, не нужно ограждать от забот и хлопот, связанных с похоронами. Оформление документов, организация похорон и поминок, заказ ритуальных услуг заставляют общаться с людьми и помогают выйти из состояния шока. Бывает, что в состоянии отрицания человек перестает воспринимать адекватно реальность и мир. Такая реакция кратковременна, но вывести его из такого состояния необходимо. Для этого следует поговорить с ним, все время называть его по имени, не оставлять в одиночестве, отвлекать от мыслей. Но не стоит утешать и успокаивать, так как это не поможет.Этот этап непродолжительный. Он как бы подготовительный, человек морально себя готовит к факту, что близкого уже нет. И как только он осознает то, что случилось, перейдет к следующему этапу.
2. Ярость, обида, гнев. Эти чувства захватывают человека полностью. Он обозлен на весь окружающий мир, для него нет хороших людей, все неправильно. Он внутренне убежден, что вокруг все происходящее является несправедливостью. Сила этих эмоций зависит от самого человека. Как только чувство обозленности проходит, его тут же сменяет следующая стадия горя.
3. Чувство вины. Он часто вспоминает умершего, моменты общения с ним и начинает осознавать, что мало уделял внимания, резко или грубо разговаривал, не попросил прощения, не сказал, что любит, и так далее. В голову приходит мысль: «Все ли я сделал, чтобы не допустить эту смерть?» Бывает, это чувство остается с человеком на всю его жизнь.
4. Депрессия. Очень сложно проходит этот этап у людей, которые все чувства привыкли держать при себе и не показывать их окружающим. Они истощают их изнутри, человек теряет надежду на то, что жизнь станет нормальной. Он отказывается, чтобы ему сочувствовали, у него мрачное настроение, он не контактирует с другими людьми, все время старается подавить свои чувства, но от этого становится еще более несчастным. Депрессия после потери родного человека оставляет отпечаток на всех сферах жизни.
5. Принятие случившегося. Со временем человек мирится с произошедшим. Он начинает приходить в себя, жизнь более или менее налаживается. С каждым днем его состояние улучшается, а обида и депрессия будут ослабевать.
6. Этап возрождения. В этот период человек малообщительный, много и подолгу молчит, уходит часто в себя. Период достаточно продолжительный и может длиться до нескольких лет.
7. Организация жизни без родного человека. После прохождения всех стадий в жизни человека, пережившего горе, многое меняется, и конечно, становится другим он сам. Многие стараются изменить прежний уклад жизни, найти новых друзей, сменить работу, иногда место жительства. Человек как бы выстраивает новую модель жизни.

Симптомы «нормального» горя

Линдеманн Эрих выделил симптомы «нормального» горя, то есть того чувства, которое развивается у каждого человека при потере близкого. Итак, симптомы:

• Физиологические, то есть периодически повторяющиеся приступы физического страдания: чувство сдавленности в грудной клетке, приступы пустоты в животе, слабость, сухость во рту, спазмы в горле.
• Поведенческие – это торопливость или замедленность темпа речи, непоследовательность, застывание, отсутствие интереса к делам, раздражительность, бессонница, все валится из рук.
• Когнитивные симптомы – спутанность мыслей, недоверие себе, трудности с вниманием и концентрацией.
• Эмоциональные – чувство беспомощности, одиночества, тревоги и вины.

Время скорби

• Шок и отрицание утраты длятся около 48 часов.
• В течение первой недели наблюдается эмоциональная истощенность (были похороны, отпевание, встречи, поминки).
• От 2 до 5 недель некоторые люди возвращаются к повседневным делам: работе, учебе, обычной жизни. Но самые близкие начинают наиболее остро чувствовать утрату. У них более остро возникает тоска, горе, гнев. Это период острого горевания, который может затянуться на долгое время.
• От трех месяцев до года длится траур, это период беспомощности. Кого-то настигает депрессия, кто-то нуждается в дополнительной заботе.
• Годовщина – это очень важное событие, когда совершается ритуальное завершение траура. То есть богослужение, поездка на кладбище, поминовение. Собираются родственники, и общее горе облегчает скорбь близких. Это происходит, если нет застревания. То есть если человек не может смириться с утратой, не способен вернуться к обыденной жизни, он как бы завис в своем горе, остался в своей скорби.

Тяжелое жизненное испытание

Как можно пережить смерть близкого человека? Как это все вынести и не сломаться? Утрата родного человека – это одно из тяжелых и серьезных испытаний в жизни. Каждый взрослый человек в той или иной мере сталкивался с потерей. Глупо советовать в этой ситуации человеку взять себя в руки. Вначале очень непросто принять утрату, но есть возможность не усугублять свое состояние и попытаться справиться со стрессом.

К сожалению, нет быстрого и универсального способа, как пережить смерть близкого родного человека, но нужно предпринять все меры для того, чтобы это горе не вылилось в тяжелую форму депрессии.

Когда необходима помощь специалиста

Есть люди, которые «зависают» в своем тяжелом эмоциональном состоянии, не могут самостоятельно справиться с горем и не знают, как пережить смерть близкого человека. Психология выделяет признаки, которые должны насторожить окружающих, заставить незамедлительно обратиться к специалисту. Это нужно сделать, если у скорбящего:

• постоянные навязчивые мысли о никчемности и бесцельности жизни;
• целенаправленное избегание людей;
• постоянные мысли о самоубийстве или смерти;
• наблюдается неспособность вернуться к привычному образу жизни в течение длительного времени;
• замедленные реакции, постоянные эмоциональные срывы, неадекватные действия, неконтролируемый смех или плач;
• нарушения сна, сильная потеря или набор веса.

Если есть хоть какое-то сомнение или появилось беспокойство о человеке, который недавно пережил смерть родного, лучше обратиться к психологу. Он поможет скорбящему разобраться в себе и в своих эмоциях.

Советы: как пережить смерть близкого человека

Это общие рекомендации, как справиться с трагедией, что необходимо сделать в этот сложный период:

• Не следует отказываться от поддержки окружающих и друзей.
• Заботиться о себе и своем физическом состоянии.
• Дать волю своим чувствам и эмоциям.
• Постараться выразить свои чувства и эмоции с помощью творчества.
• Не устанавливать временные границы для горя.
• Не подавлять эмоции, выплакать горе.
• Отвлечься на тех, кто дорог и любим, то есть на живых.

Как пережить смерть близкого человека? Психологи советуют написать письмо ушедшему из жизни. В нем следует сказать то, что не успели сделать или сообщить при жизни, признаться в чем-то. В общем, выплеснуть все на бумагу. Можно написать о том, как не хватает человека, о чем сожалеете.

Те, кто верит в магию, могут обратиться за помощью и советом, как пережить смерть близкого человека, к экстрасенсам. Они, как известно, тоже хорошие психологи.

В тяжелые минуты многие люди обращаются к Господу за помощью. Как пережить смерть близкого человека? Священники советуют верующему и далекому от религии скорбящему приходить чаще в храм, молиться за усопшего, поминать его в определенные дни.

Как помочь человеку перенести боль от потери

Очень больно видеть родного человека, друга, знакомого, который только что потерял родственника. Как помочь человеку пережить смерть близкого, что говорить ему, как вести себя, как облегчить его страдания?

Пытаясь помочь ближнему перенести боль, многие люди стараются отвлечь его от случившегося и избегают разговоров о смерти. Но это неправильно.

Что нужно говорить или делать, чтобы помочь пережить смерть близкого человека? Эффективные способы:

• Не игнорировать разговоры о покойном. Если с момента смерти прошло менее 6 месяцев, то все мысли друга или родственника крутятся вокруг усопшего. Ему очень важно выговориться и выплакаться. Нельзя заставлять его подавлять в себе эмоции и чувства. Однако если прошло больше года со времени трагедии, а все разговоры все равно сводятся к покойному, то следует менять тему разговора.
• Отвлекать горюющего от его скорби. Сразу после трагедии человека ничем невозможно отвлечь, ему нужна только моральная поддержка. Но спустя несколько недель стоит начинать придавать мыслям человека другое направление. Стоит приглашать его в какие-то места, записаться на совместные курсы и так далее.
• Переключить внимание человека. Лучше всего попросить его оказать какую-то помощь. Показать ему, что в его помощи и в нем нуждаются. Хорошо ускоряет процесс выхода из депрессии забота о животном.

Как принять смерть близкого человека

Как привыкнуть к утрате и как пережить смерть близкого человека? Православие и церковь дают такие советы:

• необходимо верить в Милосердие Господа;
• читать молитвы о покойном;
• ставить свечи в храме за упокой души;
• давать милостыню и оказывать помощь страждущим;
• если необходима душевная помощь, нужно сходить в церковь и обратиться к священнику.

Можно ли быть готовым к смерти близкого человека

Смерть – это страшное событие, привыкнуть к ней невозможно. Например, полицейские, патологоанатомы, следователи, врачи, которым приходится видеть много смертей, вроде с годами учатся без эмоций воспринимать чужую гибель, но все они боятся своего собственного ухода и, как и все люди, не знают, как перенести уход очень близкого человека.

К смерти нельзя привыкнуть, но можно подготовить психологически себя к уходу родного человека:

• Если человек неизлечимо болен. Нужно проводить больше времени с ним, дать возможность рассказать обо всем, что для него важно, а также поделиться с ним переживаниями и секретами. Рассказать всем близким и друзьям о ситуации, они также смогут насладиться его обществом. Нужно максимально скрасить последние месяцы близкого человека. Когда его не станет, воспоминания об этом будут немного успокаивать. Как пережить смерть очень близкого человека, если он долго болел? Такая утрата оборачивается длительной депрессией и серьезной эмоциональной встряской. Скорбящий человек сам выпадает из жизни на длительный срок. Если человек находится без сознания, необходимо обеспечить уход за ним и также проводить больше времени. Разговаривать с ним, вспоминать и рассказывать ему что-то положительное, сказать ему все то, что хотели бы сказать. Может быть, он услышит все, что вы говорите.
• Если человек занят на работе, связанной с риском. Убедить его поменять работу или род деятельности. Если он не согласен и очень любит свою работу, необходимо ценить каждое мгновение, проведенное с этим человеком.
• Если родственник находится в престарелом возрасте, следует смириться с мыслью, что это все равно когда-то случится. Необходимо проводить побольше времени вместе. Они часто любят рассказывать о своей молодости, интересуются всем, что происходит в жизни внуков, детей, очень радуются, когда их мнением, знаниями интересуются. Важно, чтобы заключительный этап жизни родного человека был светлым и счастливым.
• Как пережить смерть, если человек погиб? Принять случившееся, чем быстрее это произойдет, тем легче будет восстановиться от удара. Поговорить о нем с друзьями и близкими, помолиться о нем, поговорить с ним, извиниться или сказать то, что не успели сказать при жизни. Внезапная смерть – страшная трагедия, она меняет оставшихся в живых людей. Из-за неожиданности случившегося процесс горевания длится у родственников дольше, чем при смерти от старости или от болезни.

Как наладить жизнь после смерти родителей

Потеря родителей – это всегда большая трагедия. Психологическая связь, которая устанавливается между родными, делает их потерю очень тяжелым испытанием. Как пережить смерть близкого человека, мамы? Что делать, когда ее уже нет? Как справиться с горем? А что делать и как пережить смерть близкого человека, папы? А как пережить горе, если они погибают вместе?

Сколько бы ни было нам лет, справиться с утратой родителей всегда непросто. Нам кажется, что они ушли слишком рано, но это всегда будет не вовремя. Тяжелую утрату нужно принять, надо научиться с этим жить. Еще достаточно продолжительное время в мыслях мы обращаемся к ушедшему отцу или матери, просим у них совета, но надо учиться жить без их поддержки.

Смерть родителей кардинально меняет жизнь. Кроме горечи, скорби и утраты, возникает ощущение, что жизнь рухнула в пропасть. Как пережить смерть близкого человека и вернуться к жизни:

1. Факт утраты нужно принять. И чем раньше это произойдет, тем лучше. Нужно понять, что человека никогда уже не будет с вами, что его не вернут ни слезы, ни душевные терзания. Надо учиться жить без матери или отца.
2. Память – это величайшая ценность человека, в ней продолжают жить наши покойные родители. Помня о них, не стоит забывать о себе, о своих планах, делах, стремлениях.
3. Постепенно стоит избавляться от тяжелых воспоминаний о смерти. Они вводят человека в депрессию. Психологи советуют выплакаться, можно сходить к психологу или священнику. Можно начать вести дневник, главное – не держать все в себе.
4. Если одолевает одиночество, необходимо найти того, кому нужна забота и внимание. Можно завести домашнего питомца. Их беззаветная любовь и жизненная энергия помогут преодолеть горе.

Нет готовых рецептов, как пережить смерть близкого человека, подходящих абсолютно для всех людей. Ситуации потери и эмоциональные связи у всех разные. И горе все переживают по-разному.

Как легче пережить смерть близкого человека? Необходимо найти то, что облегчит душу, не стесняться проявлять эмоции и чувства. Психологи считают, что горе надо «переболеть», и только тогда наступит облегчение.

Помнить добрым словом и делом

Люди часто задают вопрос, как облегчить свое горе после смерти близкого человека. Как с этим жить? Облегчить боль утраты иногда невозможно и не нужно. Настанет время, когда можно будет управлять своим горем. Чтобы немного облегчить боль, можно сделать что-то в память об умершем. Может, он что-то мечтал сделать сам, можно довести это дело до конца. Можно в память о нем заняться благотворительностью, посвятить в честь него какое-то творение.

Важно сохранить память о нем, поминать всегда добрым словом и делом.

И еще несколько рекомендаций…

Как пережить смерть близкого человека? Нет универсального и простого совета, это многогранный и индивидуальный процесс. Но самое важное:

• Необходимо дать себе время, чтобы душевная рана зажила.
• Не бояться обращаться за помощью, если она необходима.
• Необходимо следить за питанием и соблюдать режим дня.
• Не спешить успокаивать себя алкоголем или лекарствами.
• Не заниматься самолечением. Если без успокоительных лекарств не обойтись, лучше обратиться к врачу за рецептом и рекомендациями.
• Нужно говорить об умершем близком человеке со всеми, кто готов слушать.

И главное, принять потерю и научиться жить с этим – не означает забыть или предать. Это исцеление, то есть правильный и естественный процесс.

Заключение

Каждый из нас еще до рождения получает свое место в структуре своего рода. Но какую энергию оставит человек для своих родных, становится ясно, только когда жизнь его заканчивается. Надо не бояться говорить об умершем человеке, больше рассказывать о нем детям, внукам и правнукам. Очень хорошо, если возникнут легенды рода. Если человек достойно прожил жизнь, он остается навсегда в сердцах живых, и процесс горевания будет направлен на добрую память о нем.

Здравствуйте, мои дорогие читатели и гости блога! Потеря  близкого человека является одной из самых тяжелых утрат. Жизнь разделяется на две части. Самым главным в этом случае является не застрять на каком-либо этапе переживания горя. Обычно, чтобы полностью изжить психологическую травму, необходим временной промежуток в один год. Должны пройти все четыре сезона года и памятные даты без близкого человека. Это нужно чтобы привыкнуть и осознать, что того, кто еще недавно был рядом, уже нет.

В этот кризисный момент жизни очень важно поддержка родных, близких и друзей. Хорошо если это будет продолжаться в течение всего года, тогда человек легче переживает утрату. Особенно тяжело дается смерть детей, в этом случае период отчаяния может затянуться до пяти лет.

Если состояние подавленности и апатии длится более года, то человек упивается своей утратой. Необходимо постараться пройти все стадии горя, не задерживаясь долго на какой-то одной. Есть много примеров из жизни, когда кризисные моменты в жизни человека давали ему сильнейший толчок для больших достижений в будущем.

Тяжела потеря близкого, если не сложилась личная жизнь, бездетный брак. Приходит ощущение покинутости и ненужности. Согласно классификации американского психолога Лиз Бурбо существует пять душевных травм, которые мешают жить:

• чувство покинутости;
• чувство отвергнутости;
• чувство униженности;
• чувство несправедливости;
• чувство, что тебя предали.

Чувство покинутости является базовым и обостряет все остальные. Зависимому человеку очень тяжело пережить боль утраты, ему просто необходима поддержка близких и родных.

Этапы горя

Страшен не сам момент смерти родного человека, а дальнейшая последующая жизнь без него. Важно при проживании всех этапов горя не зациклиться долго на одном из них. Существует много классификаций этапов горя. Кто подразделяет их даже на двенадцать. В целом можно выделить три основных:

– неверие (отрицание)

На этом этапе человек не желает верить в утрату близкого. Несмотря на очевидные факты и доказательства он все отрицает, живет в придуманном мире. Особенно сильно горе потери переживают женщины. Одни продолжают разговаривать с умершим человеком, готовить ему обед, стирать, покупать любимые продукты. Другие считают, что он просто ушел и скоро вернется. Если эта стадия затягивается надолго, то возможны глубокие психические расстройства. Такое состояние допустимо на некоторое время, чтобы пережить острую стадию, после чего человека необходимо постараться вывести из него.

Существует много интересных случаев из психологической практики, как разные люди переживают такой этап.

Одна женщина в течение полугода сама себе писала письма от имени мужа и отправляла по почте, а потом вдохновенно читала родственникам и подругам, стараясь убедить, что он жив. Другая дама каждый день в течение двух лет вставала в пять утра, чтобы приготовить завтрак супругу и привести себя в порядок, чтобы погибший муж не увидел ее без макияжа.

Мужчина после смерти матери устроил в ее комнате музей и поводил там много времени,  предаваясь воспоминаниям.

– депрессия (осознание)

Самая тяжелая стадия. После того как с сознания спадает пелена отрешенности, наступает период понимания того, что близкого больше нет. Жить по – старому невозможно, необходимо приспосабливаться к новым условиям. К основным признакам когнитивного расстройства можно отнести:

• потеря аппетита;
• бессонница;
• вялость, апатия, болезненный вид.

Это один из самых коварных этапов, когда жалость к себе сильно затягивает, все вокруг становится в черно-белых тонах. Человек ощущает пустоту внутри. Период опасен тем, что, поддавшись охватившему негативу, можно совершить самоубийство, впасть в алкоголизм или наркоманию. Таким образом, люди пытаются отвлечься от действительности и вместо того, чтобы принять бегут от нее. Важно поддерживать и следить за состоянием человека, и в самый острый момент кризиса не дать скатиться вниз.

Можно сказать это один из самых безобразных стадий кризиса.

Бардак в душе начинает прорываться наружу. Бывали случаи, когда люди не только не убирались в квартире, но и не мылись целыми месяцами. Начинаются проблемы с детьми и на работе. Сложно что-то донести до человека в этот момент, он похож на робота, который что-то делает автоматически, но ничего особо не воспринимает.

Часто началом данного этапа служит состояние агрессии. Человек постепенно осознает реальность, но ему пока трудно с этим смирится. Любые разговоры на тему об умершем,  он реагирует гневно и разражено. У него возникает ощущение, что люди специально напоминают о боли, которую он так упорно старается забыть.

На смену агрессии приходит чувство вины. Человек начинает себя укорять, что мало уделял внимания, что-то не успел сказать и сделать. Постоянно прокручивает в голове мыслительную жвачку, стараясь оправдаться перед умершим. Однако, чувство вины накатывает вновь и вновь, возрождая негативные чувства и вызывая боль утраты.

– принятие

Это фаза, служит наградой тому, кто успешно прошел первую и вторую. Личность постепенно начинает возвращаться в реальный мир, осознает тот факт, что близкого нет рядом, он ушел навсегда. Понимание этого облегчает общее состояние человека. К нему возвращается аппетит, нормализуется сон, в жизни появляются новые цели и планы.

Состояние смирения позволяет отпустить негатив и посмотреть на жизнь в другом ключе. Это один из реальных случаев в жизни.

После смерти жены на руках мужчины осталась дочь-подросток. Первое время отец и ребенок тяжело переживали  гибель матери, они практически не общались. Мужчина приходил на работу в грязной рубашке, небритый, его взор был потухшим и безразличным. Пережить горе ему помогла маленькая девочка, которая частично взяла на себя функции родительницы. Она стала готовить, убирать, гладить белье. Сначала у нее это плохо получалось и отец, бывало, приходил на работу в подпаленной рубашке. Но через некоторое время, видя воодушевление дочери, стал возвращаться к жизни сам. У него появилась цель – поддерживать и воспитывать дочь.

Кризисные периоды помогают понять, что жизнь не всегда черная и не всегда белая, она полосатая. Стоить только, потерпеть пережить горе, и она вновь заиграет светлыми красками. Жалость к себе и потакание слабостям, способствует тому, что человек постепенно скатывается вниз. А чем глубже упадешь, тем труднее затем выбраться наверх. Чем скорее мы достигнем фазы принятия, тем больше можно будет сохранить драгоценного жизненного времени.

Советы психолога, как пережить потерю близкого человека

Кто-то сам находит выход из кризиса, кому-то нужен психолог. В любом случае, самым главным является не замыкаться в себе. Можно дать человеку какое-то время на то, чтобы побыть в одиночестве и пережить душевную травму, но затем следует постараться, чтобы он не замыкался в себе и общался с другими людьми.

Когда личность выходит из скорлупы и начинает контактировать с окружающим миром, то приходит понимание, что твоя жизнь не хуже, чем у остальных. Общение исцеляет.

К основным методикам выхода из кризиса можно отнести:

– аутотренинг (самовнушение)

Обычно привычка у человека вырабатывается 21 день. Например, если в течение этого времени каждый день утром повторять про себя 10 раз  выражение «у меня все хорошо», то уже спустя первую неделю почувствуете результат. Значительно улучшится настроение,  и нормализуется сон.

Можно попробовать обратиться к вере. Именно религия в самые тяжелые моменты жизни спасала многих людей от трагедии. Посредством молитв человек укрепляется духовно, на него просто перестает действовать негативная энергия.

– установка жизненных целей и ориентиров

Когда умирает родной человек, происходит смена жизненных ориентиров. Определенная часть жизни, связанная с ним, остается в прошлом. Рушатся планы на будущее, утрачиваются цели. Чтобы не превратиться в биоробота или не стать разносчиком негатива, надо встряхнуть себя и пересмотреть планы на жизнь.

Да, так произошло в жизни, что пришлось познать боль утраты, близкий человек ушел, но вы остались жить. Следует выбрать цель и идти к ней. Так жизнь превратится в цепочку достижений, а не разочарований.

– занятие любимым делом

Многим людям хобби помогало выбраться из самых тяжелых и затяжных депрессий. Когда происходит творческий процесс, в жизнь начинает проникать радость. Человек отвлекается от грустных мыслей, возникает удовлетворение и чувство, что ты еще что-то можешь дать этому миру.

Хобби может быть самым разным, резьба по дереву, вышивка, кулинария, писательство и т.п. Можно подобрать то, что по душе и совершенствоваться в нем. Кто знает, может любимое дело принесет неплохой доход или прославит вас? Известная писательница Д. Роулинг, создательница книг о Г.Поттере всего лишь писала сказки для своей маленькой дочки. В этот период она переживала сильный жизненный кризис, оставшись без мужа, денег и крыши над головой.

– помощь  нуждающимся

Это непростое и благородное дело. Приступать к нему следует, только если человек уже вышел из стадии депрессии. В противном случае может случиться синдром эмоционального выгорания. Поскольку помощь сиротам, старикам и тяжело больным людям непроста. Она требует многих душевных сил, кто-то духовно укрепится, а кто-то может опять сорваться и впасть в депрессию. Поэтому необходимо оценивать себя и свои силы объективно.

Основным лекарством для выхода из состояния боли и горя является терпение и принятие ситуации. Только время и работа над собой поможет излечить боль утраты.

Если статья о том, как пережить потерю близкого человека вам помогла, поделитесь ею со своими друзьями. Оставляйте комментарии и свои мысли на этот счет. До новых встреч!

Пережить смерть близкого – ради него самого

Человек погиб или умер после долгой болезни – почти всегда для нас это в каком-то смысле внезапная смерть. Это кризис.

Но кризис – не бедствие. Это страдание, через которое мы должны пройти, чтобы вырасти.

Умер муж, отец, умерла жена или мама, девушка погибла, погиб сын, погиб ребенок – ни одна из этих ситуаций не должна стать причиной депрессии, болезни. Наш близкий, который ушел, желает нам сохранять мужество, силу. И только сохранив себя, мы сумеем помочь покойному.

Как пережить смерть близкого?

Умерших нужно отпускать

Рахимова Ирина Анатольевна, психолог.

– Одни люди после смерти близкого человека быстро приходят в себя и возвращаются к нормальной жизни, другие мучаются месяцами и даже годами, доходят до физических болезней и психических нарушений. Является ли такое чрезмерное страдание нормальной реакцией на это событие?

– Когда человек теряет близкого, вполне естественно, что он страдает. Страдает по многим причинам. Это и скорбь по тому человеку, любимому, близкому, родному, с которым он расстался. Бывает, что жалость к себе душит того, кто потерял опору в человеке, ушедшему из жизни.  Это может быть чувство вины из-за того, что человек не может отдать ему то, что хотел бы  отдать или задолжал, потому что  не считал нужным в свое время делать добро и  любить.

Проблемы возникают тогда, когда мы не отпускаем человека. С нашей точки зрения смерть несправедлива, и очень часто многие люди даже бросают упрек Богу: «Как ты несправедлив, почему Ты отнял у меня его?» Но на самом деле, Бог призывает к себе человека именно в тот момент, когда он готов перейти в жизнь вечную. Очень часто бывает так, что человек не хочет отпустить близкого, не хочет мириться с тем, что его уже нет, что его не вернуть. Но смерть нужно принять, как данность, как факт. Его не вернуть, и всё тут. А человек начинает возвращаться обратно, к нему, понимаете? Это вещи из ряда вон выходящие, но они не так редко случаются. Совершенно бессознательно человек начинает горевать, и он хочет его как бы заместить. В нас так сильна тяга к смерти. Нам нужно тянуться к жизни, а мы, как это ни странно, тянемся к смерти. Когда мы цепляемся за человека умершего, мы хотим быть с ним. Но нам еще надо жить здесь, у нас есть задачи. Мы ему можем помочь только здесь, понимаете?

Неверующему человеку сложнее отпустить умершего, потому что он даже, может быть, не осознает, что ему так сложно расстаться с этим близким в силу того, что он не может его даже отдать Богу. А верующий человек привык всё возлагать на волю Божью, потому что встречи и расставания сопровождают человека всю жизнь.

В Библейской истории есть сюжет, который оказывает потрясающее терапевтическое воздействие на людей, столкнувшихся со стрессом, со смертью. Речь идет о нескольких жизненных фрагментах одного глубоко верующего человека по имени Иов. Всякий раз,   потеряв что-то очень важное, а их было много значительных утрат, он повторял: «Бог дал, Бог взял» . В итоге, Бог видя в нем крепкую веру, возвращает все сполна. Эта притча о том, что преодолевая тоску по ушедшему, мы становимся стойкими и сильными. Человек, на самом деле, от самого рождения своего учится расставаться. Он учится быть вместе с другими, отождествляя себя с социумом. Но вместе с тем, всякий раз происходит процесс разотождествления, то есть отсоединения, расставания. Маленький человек учится расставаться со своей собственностью ещё в песочнице: «Моя лопатка, моя корзиночка». Отбирают – он плачет, ему очень тяжело расставаться со своим. А на самом деле ничего нашего на свете нет, понимаете? Ведь, что значит «моё»? Моё, оно ведь только до некоторой степени моё. В каждый момент нашей жизни мы должны быть готовы расстаться со всем, что мы считаем своим. С точки зрения психологии это такой вот феномен психической жизни человеческой, приобретение навыков к утрате.

Есть люди, которые замыкаются в себе и концентрируются на этой потере. Они в себе эти чувства как бы нагнетают, и не могут остановить поток страдательных эмоций. С детства мы привыкаем расставаться со скорбью. Кто-то зацикливается на этом: «Это моё, и всё тут!» Так велика притягательная сила этого эгоистического чувства. А более зрелый человек умеет расставаться без боли, без таких надрывов.

– Получается, что зрелый человек более спокойно воспринимает смерть?

– Он спокойно передает умершего в руки Того, Кто имеет большее на него право. Почему? Потому что зрелость определяется той силой духа, с которой мы воспринимаем все сложные обстоятельства жизни. Чтобы ни случалось, мы должны всё воспринимать равнодушно, равно-душно. Так  Св. преп. Серафим Саровский говорил. Нужно, чтобы душа ко всему относилась равномерно, или, как бы, одинаково, и к скорбям, и к радостям. Это такое абсолютное спокойствие во всем, и на самом деле это очень трудно.
 
Восприятие утраты, скорби духовного и душевного человека отличается тем,  что душевность сопряжена надрывом, эмоциональным изломом, страстностью, чувственностью. Напротив, духовное отношение ровное, в нем любовь помогающая, тихая. Вспоминаю, как умерла моя мама. Это было вообще неожиданное событие. Мы с ней попрощались, она уезжала в другой город, и на следующий день мне позвонили, что она приехала, легла спать и умерла. Ей было 63 года всего, я провожала здорового человека. Для меня это был шок. Потому что я потеряла любимого человека совершенно неожиданно. Но она умерла по-христиански, спокойно, так умереть каждый мечтает. Я слышала не раз: «Вот бы, лечь и умереть». Вот она приехала, легла в свою постель и умерла. И когда я пришла в церковь, встретила своего батюшку, – он тоже знал мою маму, – я ему рассказала, а он мне говорит: «Ты, самое главное, воспринимай эту смерть духовно».

Я тогда еще только воцерковлялась, и для меня эти вопросы жизни и смерти были, так скажем, малопонятны. Тогда я еще никого не хоронила из близких людей. Я всё думала, что же значит воспринимать духовно? Из литературы, в которой раскрывается тема отношения к смерти  я поняла, что относиться духовно, значит- не скорбеть.

Если ты чего-то не смог дать этому человеку, ты чувствуешь вину. Часто очень люди зацикливаются и страдают от того, что они недодали что-то любимому человеку. Осталось нечто, что их начинает тревожить. «Почему я не додал? Почему не сделал? Ведь я бы мог», – и вот на этом они уходят в иные круги восприятия, уходят в депрессию.

Человек, в таком случае начинает пребывать в чувстве вины. А чувство вины не должно быть  мазохистским, оно должно быть конструктивным. Конструктивный подход такой: «Я себя поймал на мысли, что я застреваю на чувстве вины. Нужно духовно разрешить эту проблему». Духовно – это значит, нужно сходить на исповедь и признать перед  Богом  свой грех перед этим человеком. Нужно сказать: «Я виноват в том, что я ему то-то и то-то недодал». Если мы в этом каемся, то человек это чувствует.

Например, я бы подошла к маме при ее жизни и сказала: «Мам, ты прости, я тебе того-то и того-то недодала». Не думаю, что мама меня не простит. Точно также этот вопрос я могу решить, даже если этого человека нет рядом со мной. Ведь у Бога нет мертвых, у Бога  все живы. В Таинстве исповеди происходит освобождение.

– А зачем в церковь идти, если можно дома все рассказать Богу? Бог ведь и так всё слышит.

– Для неверующего человека можно начать хотя бы с этого, нужно признать свою вину. В психологической практике используются такие методы: письмо близкому, родному человеку. То есть, нужно написать письмо о том, что я был неправ, что я недостаточно уделял внимания, я тебя не любил, я тебе недодал чего-то. Можно начать с этого.

Кстати, очень часто в первый раз люди приходят в церковь именно в связи с этим обстоятельством, чьей-то смертью. В первый раз человек может прийти в храм на похороны. А многие из них уже могут знать, что духовная дань – это на канон положить какие-то продукты, свечку поставить и помолиться за этого человека. Молитва – это связь между нами и ушедшим человеком.

Один из синонимов слова «кладбище» – «погост». «Погост» от слова погостить, ведь мы приезжаем сюда погостить. Погостили немножко, и вперед, на родину, ведь наша родина там.

В головах у нас всё перевернуто. Мы путаем, где наш дом. А ведь наш дом – это там, рядом с Богом. А сюда мы только лишь пришли погостить. Наверное, тот человек, который не хочет оставлять умершего, не осознает, что какое-то свое назначение здесь этот человек уже выполнил.

Почему мы не отпускаем наших близких? Потому что очень часто бываем привязаны к физическому. Мне, если говорить о своих чувствах, недоставало мамы: очень хотелось прижаться, прикоснуться к этому мягкому, родному человеку, вот именно не хватало рядышком её, не хватало физической близости. Но мы знаем, что этот человек продолжает жить, ведь душа человеческая бессмертна.

Когда умерла моя мама, я решила для себя вопрос духовного восприятия этого события, и мне удалось быстро восстановиться. Я признала, что я чего-то не сделала. Я покаялась, и попыталась реально сделать то, чего я не сделала в свое время маме. Я взяла и сделала это другому человеку. Еще помогает чтение Псалтыри, сорокоусты, ведь общение с родным человеком, даже если его нет рядом, не прекращается.

Другое дело, что нельзя уходить в диалог. Бывает иногда, люди даже заболевают психически, они начинают советоваться с умершим. В какой-то трудный момент можно попросить: «Мам, ну ты помоги мне, пожалуйста». Но это, когда очень трудно, а так лучше не беспокоить все-таки, молиться, молиться за близких. Когда мы делаем что-то для них, тогда мы помогаем им.  Поэтому нужно делать все возможное, что в наших силах. 

Когда я для себя решила эту проблему, и мне удалось быстро восстановиться, то однажды прихожу я к своей знакомой бабушке. И мама тоже была у нее  в гостях когда-то пару раз. Где-то спустя сорок дней после смерти мамы, может быть, чуть больше, я прихожу навестить  эту бабушку, а она начинает успокаивать меня, утешать. Она, наверное, думала, что я скорблю, переживаю сильно, а я ей говорю: «Вы знаете, меня не тяготит уже это. Я знаю, что маме там хорошо, и единственное, чего мне недостает – это того, что её нет рядом со мной физически, но я знаю, что она всегда рядом со мной». И вдруг, вижу, на столе у нее какая-то вазочка была, как у всех бабушек, с цветочками  какими-то и ещё чем-то, и я, совершенно машинально, вытаскиваю оттуда бумажку. Вытаскиваю, а там маминым почерком написана молитва. Я говорю: «Вот видели! Она рядом со мной всегда. Даже сейчас она рядом со мной». Моя знакомая очень  удивилась. Вот такая у нас связь, понимаете?

Надо отпускать, потому что, когда мы их не отпускаем, им тягостно, они тоже страдают. Потому что мы связаны, так же как  здесь, на земле, когда  не даем человеку свободы, тянем его, начинаем контролировать, звоним: «Ты где? А может быть там то? А может тебе плохо? А может быть тебе слишком хорошо?»  По тому же самому принципу строятся наши отношения с усопшими близкими.

– Получается, что за сорок дней вы пришли в себя от кризиса, то есть сорок дней – это своего рода приемлемый срок. А какие сроки будут неприемлемыми?

– Если человек год скорбит и это затягивается и дальше, то конечно это неприемлемо. Максимум полгода, год, можно поболеть, так скажем, а больше – это уже симптом болезни. Значит, человек впал в депрессию.

– А если он просто не может выйти из этого состояния?

– Не помогает, значит пришла пора исповедать еще одну свою ошибку. Почему уныние входит в семь смертных грехов? Печалиться, унывать, нельзя, это малодушие, это болезнь духовная. Вера – это самое сильное и надежное лекарство.

– А есть ли какой-нибудь психологический способ себя подвигнуть к тому, чтобы сделать первый шаг? Ведь некоторое люди прямо так вот и думают: «Я по нему так долго скорблю, и таким образом я ему храню верность». Как это преодолеть?

– Обязательно нужно что-нибудь делать для усопшего. Прежде всего, молиться за него подавать записочки в храм. А дальше – больше, снова появятся силы. Путь из депрессии обязательно связан с какими-то действиями, хоть чуть-чуть, понемножечку. Можно просто хотя бы сказать: «Как же я люблю его, Господи! Помоги Ты ему, Господи!» – всё. «Я за него страдаю, я за него переживаю. Вот он ушел в никуда, но я знаю, что он там не один, что он с Тобой». Нужно хотя бы что-нибудь говорить, делать ради этого человека, но только не бездействовать.

Пройти через горе

Смерть близкого человека всегда наступает внезапно, даже если ее ждешь и готовишься к ней. Горе слишком широко, чтобы его обойти, слишком высоко, чтобы его перепрыгнуть, и слишком глубоко, чтобы под ним проползти; через горе можно только пройти, — говорит народная мудрость. Но как это сделать? Что необходимо знать, чтобы справиться с ним? Об этом рассказал психотерапевт Санкт-Петербургского хосписа, профессор кафедры гериатрической психиатрии Психоневрологического института им. В. М. Бехтерева Андрей Гнездилов.

ТЕРАПИЯ ПЛАЧЕМ 

— Андрей Владимирович, когда человек теряет близкого, он не может нормально, полноценно жить дальше, пока не переживет горе. Как его пережить? Что входит в это переживание, что значит — пережить?

— Прежде всего, надо знать, что всякий стресс со временем проходит благодаря смене уклада жизни, существовавшего до смерти близкого человека. Сама рана затягивается, не спрашивая нас. Но для этого нужно время и помощь — потому что иногда этот процесс затягивается, переходит в устойчивую депрессию и становится очень болезненным для человека: пока не изживешь состояние боли, ты не можешь владеть собой.

Например, первая стадия переживаний — это шок. Помните, как окаменела в шоке жена Лота, — обернувшись на гибнущий город. Но любая эмоция — чтобы быть пережитой — должна быть выплеснута. В противном случае это грозит неврозом. Это как в паровозе: если пару некуда выходить, он ломает механизм. Поэтому в это время не следует сдерживать свои слезы — они очищают душу от переживаемого горя.

В старые времена в народе были традиции плача. Однажды я стал свидетелем, когда мать привезла в сельскую больницу умирающего десятилетнего сына. Он случайно глотнул уксусной эссенции. Когда она поняла, что он умер, то закричала, а потом завыла. Через несколько минут вой перешел в плач и причитания: «Сиротинушка моя, ягодка моя, на кого ж ты меня покинул… » Этот плач организовывал пространство боли, вводил в рамки неистовую шоковую реакцию, связанную со смертью сына. Она целый час причитала, проговаривая жизнь ребенка и свое горе, а потом успокоилась и замолчала. Утром мы увидели совершенно адекватную женщину. Да, она потеряла сына. Это ужасная боль, но она уже была спокойна и способна делать какие-то дела. И мне кажется, утрата народного действа, каким являются плачи-причитания, — это очень большая утрата, потому что она смягчала саму боль.

Смягчить боль может и природа. И если человек относится к природе как к части нашего мироздания и части себя, а себя видит частью природы, то он видит в природе вечность, куда уходит его близкий.

В русском фольклоре есть песни-плачи, когда умерший отождествляется с природой. И это очень мощный приток какого-то особого состояния, понимания, может быть, нерационального, таинства смерти, принятия ее и смирения.

Очень сильную помощь может оказать слово Божие. Однажды у нас в хосписе умирал отец семейства. Члены семьи наблюдали агонию и не знали что делать. Мы предложили им почитать Евангелие. Через три часа он умер. Они выходят и шепчут: «Он ушел». Но в их глазах не было трагедии и отчаяния, а только ощущение, что они присутствовали при таинстве. Смерть не напугала их, а, благодаря словам Вечной книги, была воспринята как переход или рождение в мир иной.

«НЕ СПИТЕ, ПОБУДЬТЕ СО МНОЮ»

— К кому пойти с диагнозом — «горе»? К терапевту, другу, священнику? Врачам надо платить, а денег может не быть, друг и священник могут не понять, не иметь опыта…

— Не важно, к кому вы подойдете. Важно, чтобы вы погрузились в другое пространство. Каждый из нас обладает своим личностным временем и пространством. Например, дети (почему старики их так любят) живут в другом пространстве и времени — оно тянется гораздо медленнее, чем у взрослого.   Занять время у ребенка — это не значит его обокрасть, а значит идентифицироваться с ним, подсоединиться к нему. И в этом пространстве и времени ты облегчаешь свою душевную тяжесть. Ребенок привлекает к восприятию жизни еще и свое воображение — он не скучает. Дай ему игрушку или расскажи сказку — он переживет целую ситуацию и целую жизнь. Он не зацикливается на всех своих печалях в отличие от взрослых. Ребенок излучает такое количество энергии, которое намного превосходит его собственные запросы в ней. Мы всегда думаем, что родители согревают ребенка. Но чаще бывает наоборот — именно ребенок согревает своим душевным теплом родителей и дает силы для жизни.

В ситуации горя важно, чтобы другой человек сумел вас принять. Принятие — это сопереживание. Это очень непросто. Помните у Тютчева: «И нам сочувствие дается, как нам дается благодать».

Однажды меня попросили посмотреть больного из одного онкологического госпиталя, который все время плакал. Мы общались с ним часа два. Я просто сидел и слушал его. Потом его лечащий врач долго расспрашивал, какую психотерапию я применил, потому что больной успокоился и стал адекватен. Оказалось, что этот врач тоже слушал эти жалобы, но думал в это время о каких-то своих делах, хотя и не спускал с него глаз и ждал, когда тот выговорится до конца.

Когда вас слушают и сопереживают — это особое слушание. Потому что берут и кладут себе на спину ваше горе — этот психологический рюкзак. И наступает облегчение.

Помните в Евангелии, когда Христос в Гефсиманском саду страдал и несколько раз просил своих учеников: «Не спите, побудьте со Мною» (а они каждый раз засыпали)? Так вот Его слова — эта ключевая фраза, которая дает решение к тому, чем и как помочь другому.

«КАЧЕЛИ СТРАДАНИЯ»

— Бывает, что человек страдает, но при этом как бы не хочет быть утешенным, отвергает утешение, объясняя себе это разными причинами: не идет к другим — «не поймут», не идет к терапевту — «он деньги берет»…

Человек словно оказывается на качелях: одна часть сознания отталкивает эти воспоминания, так как они тебя разрушают, а другая притягивает, потому что в твоем сознании страдание удерживает тебя возле любимого. И ты боишься сойти с этих качелей, упасть в пропасть. Как научиться страдать правильно?

— Чтобы «качели» остановились, требуется время, вы не можете их ни ускорить, ни затормозить. Надо просто довериться Богу и течению жизни. Похожая ситуация есть в паллиативной медицине — когда смерть уже предсказуема и ты не можешь спасти больного. Здесь нельзя ускорять его уход и нельзя тормозить.

Это относится и к переживанию горя. Ведь самое интересное заключается в том, что если ты переживаешь горе конструктивно, страдая открытой душой, — оно становится богатейшим духовным опытом. Вот пример. Однажды я увидел, как больная кривится от боли. «Что у вас болит?» — спрашиваю. «Не обращайте внимания, доктор». «Ну почему, мы бы дали анальгетик». «Доктор, — говорит она, — мне кажется, вместе с болью из меня выходит все дурное». Боль и страдание, когда человек открывается страданию для очищения, становятся искуплением, сама боль является предвестником какого-то нового, более возвышенного состояния. Если бы вы видели, какие совершенно святые и необыкновенно прекрасные глаза у только что родившей женщины, хотя до этого она безумно страдала, вы бы меня поняли.

С другой стороны, причиной затянувшихся колебаний «на качелях страдания» может быть и стремление к самонаказанию, нераскаянное чувство вины перед ушедшим. В этом случае может быть необходима помощь психотерапевта.

Многим людям в этой ситуации помогает, когда они пишут письма своим усопшим, делясь своими обидами, просят прощение и так далее. У одного психотерапевта был такой случай.

Молодой человек поссорился с отцом, который вскоре умер. Живя в другом городе и не успев с ним помириться, сын начал испытывать чувство вины, что не успел попросить у отца прощения.   Он стал неосознанно искать смерти — быстро ездить на машине, прыгать с парашютом… В психологии это называется пассивным суицидом. Однако ему становилось все тяжелее на душе. И вдруг он получил письмо от отца, которое было написано перед смертью, но отчего-то задержалось. Отец писал что-то обычное, но было понятно, что он не сердится на сына. Врач порекомендовала сыну написать ответ отцу. Тот так и сделал (письмо заняло несколько страниц) и снял свой затянувшийся стресс.

А кто-то пишет книги. И как бы литературно, уже в памяти воплощаются в жизнь ушедшие люди. Здесь вопрос в конструктивном и деструктивном горевании. Оно деструктивно, когда человек доводит себя на этих «качелях» до психоза и депрессии. А конструктивно — когда находит правильное применение своему горю. Потому что горе неоднозначно, вы не просто так печалитесь, вы еще обвиняете себя, что недостаточно оказали внимания этому человеку, и испытываете чувство вины. В это время нужно найти работу для своей души. Душа не должна костенеть в этом горе, она должна творчески развиваться дальше и искать поле деятельности, новую сферу применения своей любви. Это, например, могут быть дела милосердия, это может быть молитва о другом, болеющем так же тяжело, как ваш близкий человек.

Вот вам пример. Один молодой человек, лидер по характеру, жил со своей матерью, тоже человеком сильным и властным. Они постоянно ругались. Казалось, нет людей, более не понимающих друг друга. Сын даже не женился, рассуждая: как я приведу в дом жену, которая не найдет общего языка с матерью. Ждал, что мать умрет, тогда он и устроит свою жизнь. Шло время, она все жила, цепляясь за жизнь и считая, что, пока жизнь ее сына не устроена, она не уйдет.

Когда она умерла, он почувствовал ужас, что у него никого ближе матери-то и не было. Что, несмотря на все споры, ругань, грубости и борьбу за лидерство, они очень любили друг друга. Этот ужас поверг его в такое отчаяние, что он был готов наложить на себя руки. Потом вдруг кто-то предложил ему поработать в доме престарелых. Он стал ухаживать за старушками, старичками, пытаясь через них отдать тот долг, который он считал своим долгом перед матерью. И вышел из своего тупика.

— Как человек может понять, что в своих переживаниях он деструктивен, что подступил к той черте, за которой начинается болезнь?

— Точно определить это могут только психиатры. Обычно триада депрессии выражается в заторможенности мысли, заторможенности чувств (тоска) и заторможенности волевой сферы, психомоторики — когда человек скован, анемичен. Плохой признак, когда депрессия сопровождается чувствами личной малоценности и виновности.

Здесь нужен совет психиатра.

ЖИЗНЬ – ЭТО РИТМ

— Раньше у человека был ритуал: траур на определенный срок, когда люди не показывались в публичных местах, определенным образом одевались. Для переживания горя были некие формы, которые были одобрены обществом и внутри которых человек чувствовал себя защищенным, сориентированным. Теперь все размыто, не знаешь, как вести себя на работе: грустить — вроде нарушать общую атмосферу, не грустить — опять могут не понять. И люди задвигают свои чувства, потому что не знают, как их правильно выражать. Как не зависеть от мнения окружающих? Как быть в правде со своими чувствами?

— Мне кажется, что, если бы окружающие люди понимали значимость переживаний, депрессии, они давали бы горюющим возможность быть самими собой. Ведь мы же все время носим какие-то маски и пытаемся соответствовать им. А то, что хорошо для толпы, плохо для личности. Если вы хотите рыдать, то рыдайте. Мне кто-то рассказывал, что просто не мог сдержать слез — умирала жена, и когда коллеги спрашивали, глядя на его красные глаза, он говорил: это аллергия, не обращайте внимания.

Вместе с тем часто, когда мы горюем, то забываем, что жизнь — это ритм. Как вдох-выдох, прилив-отлив. И это неправильно, если мы рассуждаем: «Как я поеду на природу или пойду в гости, когда умирает близкий?!» Есть время ухаживать заумирающим, есть время отдыхать от этого ухода, причем так, как нравится этому человеку.

В отношении того, как вести себя окружающим, думаю, ценно просто дружеское молчание, со-чувствие, со-переживание, понимание того, что происходит с этим человеком.

ВЕРНОСТЬ ПРОШЛОМУ ИЛИ ОТКАЗ ОТ ЖИЗНИ?

— Есть выражение — нельзя жить прошлым, надо жить дальше. Некоторых это смущает, они считают, что выйти замуж (жениться) — это измена прошлому. И даже когда создают новые семьи, часто сравнивают нового супруга с прежним, и семьи распадаются. Что значит — жить дальше?

— У одного человека умерла жена, и он остался с ребенком пяти лет. Когда через некоторое время ребенок спросил: «Где моя мама?» — отец ответил: «Она умерла». Ребенок задумался, а потом сказал: «Тогда нужно новую маму». Жестоко? Но жизнь не может стоять на месте. Умирает отец — ребенок выбирает себе дядю или друга. Умирает мать — выбирает тетю, находит черты матери среди окружающих.

Есть преданность памяти, когда мы остаемся верны ушедшему человеку. Но не все это могут. Новая встреча часто неизбежна. Бывает и по-другому, что человек, хранящий верность умершему супругу, и при его жизни был достаточно одинок. Просто его потребность в людях невелика, и верность тут ни при чем. И когда такой человек теряет супруга, он всячески украшает его в своих фантазиях. Но это больше именно фантазии, чем реальность.

— По статистике, самый сильный страх, который испытывают сегодня люди, — страх потери близких. Как приготовиться к естественной смерти близкого?

— Во-первых, создать духовные отношения. Одно дело, когда отношения с близкими проявляются в виде чувств, а другое дело — когда состояние взаимопонимания и любви дает то ощущение вечности, миг настоящего прошлого и будущего. Ты входишь в состояние любви, где существует только настоящее. Прошлого уже нет, будущее еще не наступило. Единственный общий рецепт — это обращение к Богу. Если ты доверяешь своего любимого человека Богу, то ты молишься вместе с ним, молишься за него как за себя, и тогда этот страх уходит. Вспомните случай, когда преподобный Серафим Саровский предложил своей духовной дочери Елене попросить у Господа смерти и умереть вместо своего брата — Мотовилова. Так и случилось.

— Теряя своего близкого, многие уходят в обряд, постоянно ходят на кладбище, чтобы быть «ближе» к усопшему. Разве такая зацикленность не опасна?

— Мне рассказывали, что одна женщина каждую субботу ходит на кладбище к мужу. Она говорит, что он знает все, что творится на земле, и она как бы получает его советы. В остальные дни она была совершенно адекватна. Это длится уже пятый год. Она объясняет, что так ей хорошо, и она ничего больше не хочет. Друзья не смогли ее переубедить.

Есть такое понятие — обаяние скорби. Когда ты входишь в ритуал, тебе самого себя жалко, жалко весь мир, жалко ушедшего человека, которому ты остаешься верен и т.д. При этом ты как бы обижен миром, судьбой, и на самом деле ты просто уходишь, отказываешься от жизни.

В юности я считал, что уж если любишь, то нужно сохранять верность супругу до своей смерти. Но потом понял, что это неправильно. Тут смысл даже не в том, чтобы обязательно искать себе замену в виде новой возлюбленной. Важно, чтобы твоя личность, твоя жизнь развивались. Ведь жизнь — это творчество.

Любовь по-разному проявляется. Главное — найти для нее творческое самовыражение. Это может проявиться и в уходе за могилой. Даже когда крошками кормят голубей на могиле, творят какое-то милосердие для малых сих. Или когда сажают цветы — украшают ту частицу земли, которая связана у нас с пространством любимого человека. Украсить пространство любимого человека — разве не в этом была цель жизни, когда мы жили вместе с ним?

Ваши близкие живы у Бога

Протоиерей Игорь Гагарин

– Батюшка, как можно облегчить страдания, которые человек испытывает при потере близкого?

– Хочу привести пример. Я был знаком с одной бабушкой, она жила в частном доме вместе с соседкой. Кстати, попутно скажу по поводу воли Божьей о смерти. Эта бабушка мне рассказывала про своего мужа Георгия, который тоже недавно умер. Она рассказывала, что когда Георгий ушел на войну, они за него молились каждый день. Вот, говорит, каждое утро встаю, детей бужу, – у неё уже дети были, – папа на войне, давайте помолимся. Они обязательно помолятся за него утром, обязательно вечером, и так всю войну. И он прошел всю войну, пришел живым, только небольшое ранение было. И вот, она дальше рассказывает – пришел Георгий, с войны, его встретили с радостью, – мы за тебя молились. Он – ну хорошо, хорошо. Только гляжу, он молиться не собирается. Это советские времена, понятно, сорок пятый год. Потом сорок шестой. В церковь надо идти. Мне-то он не запрещает, а сам не идет, всё ему не надо. Я ему говорю – «Георгий, надо»! А он – «Тебе надо, ты и иди». Мы с утра с детьми молимся перед едой, а он не молится. Я говорю, – «Чего не молишься?». А он – «Тебе надо, ты и молись, мне это не надо». И вот меня, говорит, такое зло взяло, – ах ты, такой-сякой, мы всю войну за тебя молились, ты живой вернулся. Она была уверена, что его Бог уберег. А у него работа была очень опасная, он работал на высоте где-то, и там часто бывали несчастные случаи. И она ему говорит, – «Смотри, не молишься, случится что-то с тобой, не дай Бог. Я тоже тогда не буду за тебя молиться, свалишься с этой высоты, сам будешь, виноват, потому что не молился». А он ей говорит – «А что, если молиться буду – не свалюсь, точно?» Она отвечает – «Нет, тоже можешь свалиться, но тогда это будет воля Божья, но это мы уже перенесем нормально, значит – пришло время. А вот если без молитвы свалишься, то тут уж извини, у нас такого утешения не будет». И рассказывала, что вот как-то с тех пор и он стал молиться. Ну, это я попутно вспомнил, хотя не об этом хотел рассказать.

И вот, великолепный пример разного подхода. У неё заболела дочка, она тоже была верующей. Рак. Болела, болела и в 40 лет умерла. Я часто к бабушке этой приезжал, и она всегда говорила про свою дочку без какого-либо отчаяния. «Её Господь забрал». Но у неё была соседка, которая в церковь не ходила, ни во что не верила. У соседки сначала очень сильно заболел, а потом умер сын. И там была совершенно другая ситуация. Соседка, когда сын заболел, пошла в церковь. Она стала ходить не потому, что в этом была воспитана, а просто понадеялась, что это поможет. Но это не помогло, и он умер, а она перестала молиться: «все равно ведь умер».

Вот вам два совершенно разных подхода к одинаковой ситуации. Вторая не жила, а мучилась после смерти сына: постоянно слезы, можно сказать, что заживо умерла. А первая нет, с юмором бабушка, хорошая такая. И я бы не сказал, что она не страдала, конечно, она тоже горевала. Но горевала как христианка – горе и печаль были, но была и уверенность, что дочка её у Бога.

Кстати, у этой бабушки отношение к своей смерти было такое же – у неё гроб был приготовлен на чердаке. Она говорила: «Вот гробик, ну а как же, надо ведь подготовиться». То есть, у неё было совершенно бодрое, оптимистическое отношение к смерти. Никаких сомнений, все ясно – она ходит в церковь, она исповедуется, она причащается.

Есть заповедь «Не сотвори себе кумира». Понятно, что под этой заповедью понимается не только язычество и идолопоклонство. Кумиром для человека является любая ценность, если она ставится выше, чем Бог. И этими ценностями может быть все что угодно – муж, ребенок, работа. То есть, если у человека есть иерархия ценностей, в ней превыше всего должен стоять Бог, а потом уже все остальное. Оно, безусловно, тоже ценно, но должно быть вторым, третьим, четвертым. В этом случае любую утрату человек перенесет. С болью, с ранами, с потерей, но не погибнет. Он не сломается, выйдет раненый после этой ситуации, но не убитый.

Но если в этой иерархии ценностей выше всего будет что-то другое, а Бог будет ступенью ниже, то, потеряв это, человек будет раздавлен потерей. Поэтому, когда мы читаем Евангелие, где Христос говорит: «Кто любит мать или отца или чадо, больше, нежели меня, тот не достоин меня», – то первая реакция, и у меня такая была в свое время, – очень неприятное впечатление о том, что Господь требует любви к Себе больше, чем к родным. Это воспринимается иногда так, как будто не надо больше никого любить. На самом деле, Господь говорит совсем одругом: любите, любите друзей, любите всех, но Меня любите больше, не потому, что Я хочу этой любви, а потому, что в этом ваша жизнь. Потому что если Я буду превыше всего в вашей жизни, то вы не пропадете, вас в жизни ничто не сломает. Ведь даже если у вас отнимут в жизни что-то очень-очень важное, то главное всегда останется с вами. А если главным будет что-то другое, тогда конец.

Ведь если человек потерял то, что любит больше всего на свете, это пережить невозможно. А Бога потерять нельзя. «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, потому что в них нет спасения». Даже если я от Бога отвернусь – Он от меня нет. Поэтому, все случаи, когда человек не выносит смерти близкого, говорят о том, что он нарушил заповедь и этот близкий стал для него кумиром. Он отдал кому-то в своем сердце место, предназначенное Богу. И как можно помочь такому человеку?

У меня была одна прихожанка, она тогда еще была далека от Церкви, хотя и не была неверующей. Могла зайти в храм помолиться, но не жила этим. А ведь истинная вера, это то, чем человек живет. У этой женщины была дочка, которую она очень любила, настолько сильно, что просто жила ею. И была у них очень церковная бабушка-соседка Ксения. Эта баба Ксения ей говорила: «Вот ты свою Машеньку так любишь, нельзя так любить сильно, ты, говорит, её слишком сильно любишь, ты вся ей, так нельзя». Она, естественно, тогда не понимала – а как же еще любить, кого еще любить. А бабушка говорит: «Надо Бога любить больше». – «Но я же верю, хожу в церковь»… И в её случае, слава Богу, что она все-таки нашла дорогу к храму. Дочка эта умерла, и женщина, конечно, пережила это, только благодаря вере. И сейчас она очень верующая, и убеждена, что если бы не пришла в церковь, то не пережила бы всего этого. Мы и сейчас общаемся, она по-прежнему скорбит о дочке, её рана не заживает, но она скорбит по-христиански. То есть живет нормальной, полноценной жизнью, знает, для чего живет. Но эти слова она всегда вспоминает, как баба Ксения была права.

Поэтому хочется сказать всем людям – пожалуйста, любите, друг друга, очень сильно любите друг друга, но Бога любите больше, чем кого бы то ни было! И тогда вы никого не потеряете, потому что в Боге все сохраняется. Все наши родные, близкие, они для неверующего человека потеряны, лежат в могиле и все. А для верующего – они с Богом.

– Батюшка, а что делать, в том случае, когда человек уже ушел к Богу, а у тебя остались с ним какие-то незавершенные, неразрешимые ситуации? Например, ты его чем-то обидел, и теперь не можешь попросить прощения, или он тебя обидел, и ты не можешь избавиться от чувства обиды?

– Мне кажется, что второй случай сложнее первого. Ведь если я перед ним виноват, то я живу и у меня есть огромная возможность вину искупить – молитва за усопшего. Это такое благодеяние для него, что неизвестно можем ли мы сделать столько хорошего для человека при жизни, сколько может молитва за него, усопшего…

Но если мы на него обижены, и основания вполне серьезные, тогда это гораздо сложнее. Ведь сердцу не прикажешь, и я даже не могу сказать ничего, кроме того, что надо делать все, чтобы эту обиду преодолеть и стать выше неё. Хотя усопших, мне кажется, легче простить, потому что сама мысль о том, что этот человек умер, тем более – часто человек умирает при очень мучительных обстоятельствах – и уже за одно это его становится жалко. А если человека жалко – ты уже, считай, его простил. Невозможно злиться долго, ведь его тебе уже жалко.

Мне многие люди не про усопших, а про живых приходят и каются: «Батюшка, простите, вот этот человек сделал пакость, а я его простить не могу. Как вспомню про него – у меня все вскипает, и я каюсь в этом, но ничего не могу с собой поделать». Я всегда спрашиваю: «А вы хотели бы его простить или нет? То есть, это сознательная позиция или то, что помимо нашей воли?» В глазах Божьих важны мои намерения – важнее того, что у меня получилось. Человеческое намерение в глазах Божьих, огромную-преогромную ценность имеет. «Господь дело приемлет и намерения целует». Конечно при условии, что эти намерения искренни, что человек в душе действительно хотел бы этого. И это относится ко всему, в том числе и к прощению.

Представьте себе, что какой-то человек нанес вам физическую травму – сломал руку, потом попросил прощения, и вы его простили. Но разве рука сразу срастется после этого? Нет, вам еще долго придется ходить в гипсе. И душа точно так же – если вам кто-то оставил вмятину на душе, и вы его простили, но душа как болела, так и продолжает болеть. И очень часто эту душевную боль мы принимаем за отсутствие прощения. Надо подождать, пока душа заживет.

Все наши внутренние движения должны сопровождаться молитвой. Как только поймали себя на том, что опять вскипает обида, мы должны молиться и говорить так: «Господи, не прими эту мою внутреннюю боль как непрощение, я простил его, но пока душа моя еще болит, а ты, Господи, врачуй эту рану, потому что я знаю – ты можешь её врачевать». И Он уврачует рану, пусть и не сразу.

По отношению к мертвым мы должны делать то, что в наших силах. Боль, которая во мне, угасить не в моих силах, но написать записку и пожертвовать соответственно в храме за упокой его души – это в моих силах. Делая это, я свидетельствую перед Богом о своих намерениях. О том, что я реально хочу это преодолеть.

Не позволять недоброму чувству диктовать нам наши поступки. Пусть мы не властны над своими чувствами, но властны в своих действиях. Поэтому, если во мне вскипела неприязнь к человеку, то это не мое, это от дьявола, я в этом не виноват. Но если я начинаю плохо отзываться о человеке – это уже мое и за это я отвечаю перед Богом. Если я сдержался и сказал даже какое-то доброе слово, то и это мое.

– Часто в случае гибели любимого человека, люди очень злятся на весь свет. На тех, например кто, якобы, не усмотрел, на врачей, которые операцию сделали. То есть возникает обида и даже агрессия на тех, кто якобы виноват в смерти человека.

– Мне кажется, понятно, что это недоброе и нехристианское чувство. Хотя, я бы сказал, что должна быть золотая середина. Сосредотачиваться на этом мстительном чувстве, на возмездии, на жажде справедливости – будет неправильно, но и наоборот, мне кажется, когда говорят что «Все в руке Божьей», и «Бог им всем судья», и никаких претензий ни к кому нет – мне кажется, это не обязательно. В принципе, люди должны отвечать в этой жизни за все и, если скажем, преступник оборвал жизнь близкого мне человека, и если у меня есть возможность сделать так, чтобы он был наказан, то надо это делать. Это не противоречит христианству. Если врач напился и зарезал близкого мне человека на операционном столе, – то если я это точно знаю, не стоит делать всей целью дальнейшей жизни уничтожение этого врача, но при этом нужно использовать возможность сделать, так, чтобы этот врач больше не мог «лечить» таким же образом других людей. Нужно только помнить, что это уже не решающее, не главное – покарать того кто, вольно или невольно виноват в смерти близкого человека. Но в то же время, повторю, махнуть рукой и оставить всё естественному течению обстоятельств – тоже совсем не обязательно. Это и есть золотая середина.

– Батюшка, скажите напоследок несколько слов для тех, кто сейчас, возможно, находится в переживаниях, в подобной тяжелой ситуации.

– Я понимаю, что говорить о горе, о страдании, всегда очень рискованно, чтобы не получилось фальшиво. Иногда приходится встречать очень сильно страдающих людей, ведь мы, священники, бывает, причащаем людей за несколько часов до смерти. Или приходим к человеку, который годами лежит прикованный к постели. И вот, очень многие слова, которые я сейчас говорю, – они не работают в этой ситуации. Они не работают, потому что очень легко говорить какие-то правильные слова о страдании, о смерти, когда тебя это лично не касается. Я часто с этим сталкивался – когда сидит человек, я с ним разговариваю, и понимаю, что я не могу ему говорить, что надо терпеть, нести свой крест, зато на том свете будет хорошо. И не от того, что я в это не верю, – просто иногда чувствуешь, что в этой ситуации ты не имеешь права об этом говорить. Потому что у тебя все хорошо, а у человека плохо. И думаешь – он тебе об этом иногда не скажет напрямую, но в глазах его читается такая мысль: вот ты сейчас тут со мной поговоришь, потом встанешь и пойдешь, здоровый, к своим детям, своей семье, а я буду здесь лежать в гное своем и мучиться. И понимаешь, что на самом деле очень важно – кто говорит все эти правильные слова и в каких обстоятельствах.

Я для себя вижу путь не столько говорить людям о каких-то правильных вещах, сколько помогать человеку встретится с реальным Христом. Потому что Христос, в отличие от меня, действительно страдал. Он живет и действует среди нас.

И в этом великое отличие христианства от любой другой религии. Ведь ни одна религия мира не знает страдающего Бога. Все религии мира говорят о милости Божьей, о том, что Господь добр, что любит человека, но при этом закон любой монотеистической религии в том, что Бог существо блаженное, что он не может страдать по определению, потому что страдания – это всегда знак некоей ущербности, некоего несовершенства, а Бог это совершенный Абсолют. И тогда мы с вами сталкиваемся с таким парадоксом, что Бог блаженствует, ему там хорошо, а мы тут страдаем и мучаемся. А Он нас очень любит и ему хорошо, а нам плохо, потому что Ему плохо быть не может. И вот из этого противоречия невозможно выйти, оно неразрешимо. И только христианство говорит о том, что любовь Божья настолько велика, что Он сам стал человеком для того, чтобы страдать вместе с людьми, и прошел через все самые страшные страдания, которые только можно – из любви к нам. Бог страдать не может, но человек страдать может и, даже более того, он в этом мире обречен на страдания. И Бог, любя человека, становится Сам человеком, чтобы получить возможность разделить страдания вместе с человеком. В этом и есть главная истина христианства.

Именно сегодня звучали слова Евангелия: «Так возлюбил Бог мир, что отдал сына Своего единородного, чтобы всякий верующий в него не погиб, но имел жизнь вечную». И поэтому когда Бог говорит человеку, что надо в этой жизни пройти через страдания и смерть, а если кто-то не знает нашей истории и, сомневаясь, ответит: «Господи, а ты сам пробовал?» Он скажет: «Пробовал. Посмотрите на крест, посмотрите на Голгофу, Я через это все прошел, Я могу вам это говорить».

Любовь всегда означает сострадание. Сострадать может только тот, кто может страдать и именно для того чтобы любить во всей полноте. И мы должны знать, что в любом страдании, которое есть на свете, вместе со мной страдает и Иисус Христос. Лежу ли я на постели больной, мучаюсь ли – вместе со мной страдает Иисус Христос, умираю я – и вместе со мной умирает Иисус Христос. Он всегда разделяет страдания вместе со мной. И мне хочется пожелать, чтобы вы поверили в это. А если это трудно сделать, то хотя бы над этим подумали.

Как помочь себе пережить горе: практический совет

Фураева Светлана Сергеевна, психолог

«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»

(Из романа И.Ильфа и Е.Петрова «Двенадцать стульев») 

Умер близкий. Прошли похороны, поминки… И вот родственники и друзья, которые поддерживали и помогали все это время, постепенно возвращаются к обычной жизни, к своим делам. Внимания и заботы к Вам с их стороны становится все меньше…

А Вы? Вы по-прежнему несете тяжесть утраты, горюете, и не понимаете, как они могут жить дальше, когда случилось такое несчастье. Вам не хватает ушедшего от Вас близкого человека, и кажется, что никогда не кончится это страшное горе, а дефицит внимания и заботы усугубляют Ваши переживания.

Как жить дальше? Как приспособиться к новой ситуации? Как адаптироваться к состоянию утраты?

Если Вы уже начали задавать себе эти вопросы, значит, Вы понимаете, что нужно что-то менять в своем отношении к жизни с утратой, что необходимо приспосабливаться в новой для Вас социальной и эмоциональной ситуации жизненной потери.

И вот теперь для Вас становится актуальным эпиграф к этой статье. В данном контексте эта фраза не означает, что Вы должны «сами вытащить себя из воды» – забыть умершего, делать вид, что ничего не произошло. Наоборот, Вы должны «научиться плавать» и уметь принимать «меры предосторожности на воде», т.е. сделать все, чтобы с наименьшими телесными и эмоциональными нарушениями прожить свою ситуацию горя.

Универсальных рецептов для этого нет, у каждого своё, уникальное горе и своя, уникальная ситуация в семье и в обществе.

Тем не менее я постараюсь дать несколько советов, которые, надеюсь, помогут в какие-то моменты этого нелегкого жизненного периода.

Постарайтесь осознать, в каких жизненных аспектах Вы стали наиболее уязвимы – бытовая ли это сфера, эмоциональная, возможно, профессиональная? Когда Вы поймете, где «пробита самая большая дыра», будет легче ее заделывать. И, как маленький ребенок постепенно учится ходить, старайтесь постепенно учиться самостоятельно получать то, что раньше Вы получали с помощью умершего.

Это могут быть чисто бытовые навыки. Например, женщина, потерявшая супруга, который все делал по дому, может научиться что-то делать сама, а может найти службу быта, которая поможет поддерживать комфорт дома на привычном уровне. Мужчина, потерявший жену, может изучить инструкции к бытовой технике (стиральная машина, современная интеллектуальная плита, микроволновая печь) и обеспечить себе прежний уровень быта. Кому-то придется научится готовить еду. Кому-то – учиться принимать решения. Это особенно нелегко,  если раньше умерший почти все решал за Вас. Помните, что не нужно стремиться принимать решение мгновенно. Не стесняйтесь советоваться с авторитетными в данном вопросе людьми, возможно, нужна будет помощь специалиста в той или иной сфере. В первое время после смерти близкого старайтесь вообще отложить решение глобальных вопросов (покупки/продажи недвижимости, переездов и т.п.) на какое-то время.

Сложнее с эмоциональными брешами. Эмоциональная сфера – это первое, что нуждается в регуляции.

Не слушайте тех, кто советует «крепиться, держаться, мужаться…». Не копите слезы. Если хочется плакать – плачьте, если чувствуете печаль – печальтесь. И не испытывайте за это чувство вины перед Вашим окружением. Слезы – нормальная физиологическая реакция на боль, в данном случае на душевную боль. Слезы – это эмоциональная разрядка. После плача человек может чувствовать себя обессиленным, разбитым и опустошенным, но ему становится легче. Помните, что Вы имеете право на выражение своих чувств. И Вам не нужно оправдываться перед окружающими. Только маленьким детям Вы должны объяснить, что Ваши эмоции вызваны не их поведением, а горем по умершему. Взрослые, как правило, это и так понимают. Если Вы сдерживаете слезы, ребенок может попытаться копировать Ваше поведение, не понимая его причин, и впоследствии будет сдерживать любые свои эмоции. Точно так же как и себе, позвольте ребенку плакать по умершему, если он этого хочет. Утешайте его, говорите с ним, помогите ему прожить эти эмоции.

Подумайте, с кем Вы можете говорить о покинувшем Вас человеке. Если в Вашем окружении такого человека нет – используйте современные возможности психологической поддержки – сайт memoriam.ru, телефоны доверия, службы психологической помощи. Главное – говорить. О потере, об одиночестве, о чувствах, о страхах… Не стесняйтесь показаться слабым человеком, горе всех на какое-то время превращает в маленьких беспомощных детей. Говорите об умершем с Богом. Заупокойная молитва – это Ваша реальная помощь и душе ушедшего.

Но не пытайтесь разговаривать с умершим, физически его рядом уже нет. Не обращайтесь к оккультизму, не слушайте всех, кто попытается рассказывать Вам о суевериях, приметах и прочем. Если Вы человек верующий, Вы и так знаете, что произошло (см. разделы “Жизнь после смерти есть!” и “Как живет душа после смерти”). Если Вы не верите в Бога, то смерть для Вас – конец физического существования, то тем более нет смысла совершать суеверные ритуалы. 

Многим помогает смягчить острые эмоции ведение дневника. Пишите о своих мыслях, чувствах, о своей боли утраты. Возьмите за правило через некоторое время перечитывать написанное, а потом попробуйте проанализировать, что изменилось за этот промежуток времени? Какие чувства стали острее, какие, наоборот, ушли? Чему Вы научились? Подобный самоанализ раскроет Вам Ваши слабые и сильные стороны. Опирайтесь в дальнейшем на то, в чем Вы сильны, ищите источники поддержки в тех аспектах, где Вы не уверены в себе.

Другой способ – написать письмо умершему. Даже если смерть не была скоропостижной, всегда остается много невысказанного, недоговоренного. Пишите.  Это необходимо Вам, не ему. Если Вы не досказали что-то важное, у Вас есть возможность сказать это сейчас. Используйте её. Не бойтесь показаться смешным из-за того, что письмо некуда отправить, Вы можете его просто сжечь. Важно, что письмо поможет Вам освободиться от груза недоговоренностей, который несете, доверив его бумаге.

Если Вы не любите писать, а эмоции и воспоминания переполняют – попробуйте такой способ. Поставьте рядом две банки. Приготовьте некоторое количество маленьких разноцветных шариков и небольшие листочки бумаги. Когда Вы будете вспоминать об умершем доброе и хорошее – опускайте один шарик в банку. Это будет банка Вашей памяти. Если Вы вспомните какой-то безрадостный случай, обиду, ссору – напишите на листочке – что Вы вспомнили, буквально одно-два слова, сверните листок в шарик и опустите в другую банку. Это будет банка Ваших обид. Как долго Вы будете это делать – зависит от Вас. Когда Вы поймете, что большинство теплых и добрых воспоминаний уже «лежат» в банке памяти – закройте ее и поставьте, куда считаете нужным. Все светлые воспоминания теперь у Вас перед глазами. Посмотрите, как их много. Когда новых обид вспоминаться не будет – выберите день (возможно это будет какая-то дата, связанная с усопшим) и сожгите бумажные шарики – свои обиды.

Отдельного рассмотрения заслуживает чувство вины перед умершим. Этой теме посвящен большой раздел на сайте. Поскольку объем материала достаточно велик, приводить его здесь затруднительно, предлагаю воспользоваться размещенными на сайте статьями. Главное – не позволяйте себе культивировать чувство вины, оно действует разрушающе.

Другое сильное чувство, которое может сопровождать потерю – страх. Ночью или днем, в одиночестве или в толпе, страх наступает неожиданно и буквально парализует Вас. Что делать в такой ситуации? 

Важно понимать, что Ваш страх – это не страх взрослого человека в реальной опасной ситуации, а, скорее, “детская” реакция на неизвестность, окружающую Вас после кончины близкого.

Предлагаю небольшое упражнение, чтобы вернуть себе “взрослое” состояние, остаться “здесь и сейчас”, в реальности.

Когда Вы почувствуете страх – сначала оглянитесь вокруг, если непосредственной угрозы Вашей жизни и здоровью на самом деле нет, выделите 5 цветов предметов которые Вас окружают. Какого цвета потолок? Пол? Кресло? Занавески? Ваша одежда? (Смотрите на любые предметы, но цвет Вы должны не просто “узнать”, мазнув по нему глазами, а идентифицировать, возможно, назвать вслух). Если страх подкрался ночью, не придумывайте, что потолок белый (это не Ваше ощущение «здесь и сейчас», это знание), ночью он выглядит серым, как и все остальные вещи, поэтому либо включите свет, либо различайте интенсивность оттенков серого в окружающих Вас вещах.

Теперь звуки. 5 звуков – часы, птица, машина за окном, телевизор…. все что угодно, но звуков тоже должно быть 5. В ночной тишине это может быть звук Вашего дыхания, стук сердца, шуршание одеяла, ветер в листве за окном, шум воды в трубах… Слушайте внимательно, каждый звук тоже нужно различить и назвать.

Затем прислушайтесь к ощущению собственного тела. Ваши руки – где они, теплые или холодные, сухие или мокрые от пота? Ноги – то же самое. Затылок и область шеи. Спина. Область живота и пах. Почувствуйте все эти части Вашего тела. Внимательно, медленно. Затем снова оглянитесь вокруг.

Для слабовидящих и слабослышащих людей различение цвета или звука можно заменить на тактильные ощущения предметов. Потрогайте то, что рядом с Вами. Выделите 5 различных ощущений – шерсть ковра, прохладное дерево мебели, мягкая обивка кресла, бумажные обои… Попробуйте различить едва уловимые запахи, издаваемые этими предметами.

Обычно это упражнение возвращает ощущение реальности при иррациональных страхах.

Будьте естественны в горе. Не позволяйте окружающим навязывать Вам определенные модели поведения. В то же время не отказывайтесь от помощи близких, если она Вам помогает. Доверяйте родным, и одновременно слушайте себя. 

Наберитесь терпения. Никто не может сказать, сколь долго Вы будете переживать боль утраты. Горе подобно прибою – то отступит, то нахлынет с новой силой. Особенно тяжело переживаются праздники и семейные даты. Много лет боль утраты может появляться день рождения умершего,  в годовщину смерти, в Новый год или Рождество. Не прячьтесь от своих чувств. Дайте волю воспоминаниям, закажите панихиду в храме, помолитесь дома, посетите кладбище. Даже в ситуации, если умер один из супругов, и у другого новая семья – не стесняйтесь этого. Умерший – часть Вашей жизни. Любящий Вас человек должен понимать и уважать Ваши чувства. Это не измена, это дань памяти.

Теперь немного о физиологических аспектах переживания горя. Сегодня все знают о связи эмоциональной и соматической (телесной) сторон. Глубокое переживание горя может вызвать болезни тела. Горе проявляется во внешнем виде человека. Горюющий мышечно зажат, напряжен, не может расслабиться. Подобное напряжение может вызвать расстройство сна, что, в свою очередь, приводит к нарушениям дыхания, скачкам давления, сердечным заболеваниям.  Если Вы чувствуете мышечные зажимы, попросите кого-то сделать Вам массаж (обычно в первую очередь страдает воротниковая зона), или обратитесь к массажисту. Возможно, кому-то поможет отдых под звуки природы (скачать некоторые из них в формате mp3 Вы  можете здесь:Бархатный закат, Дельфины и море, Экзотический остров, Дыхание моря, Летняя гроза, Озеро полярных гагар, Птицы – Хор рассвета, Соловьи, Таинственный лес, Водопад, Золотой пруд).  Будьте внимательны к своему состоянию во время прослушивания, если вместо расслабления Вы почувствуете, что наоборот, горе «накатывает», или звуки пробудили в Вас тягостные воспоминания –  немедленно прекратите прослушивание. Если раньше Вы имели опыт работы по релаксации тела, то можно вернуться к нему сейчас, если нет – лучше не начинать без помощи специалиста.

Не игнорируйте потребности своего организма. Постарайтесь, по возможности, соблюдать привычный распорядок дня. Не пропускайте приемы пищи, даже если «не лезет» – небольшая порция еды поможет Вам поддержать себя. Нужно совсем немного, хотя бы яблоко, стакан кефира или молока. Не бросайтесь в другую крайность – «не заедайте» горе. Если приступы голода неудержимы, попробуйте понять – Вы действительно хотите есть, или просто нуждаетесь в утешении таким способом, как в детстве: «Не плачь, держи конфетку»? Если это так, дело в отсутствии эмоциональной поддержки, ищите ее у близких, друзей, или у специалистов, а не в лишнем весе.

Вторая жизненно важная потребность, которую необходимо удовлетворить – потребность в сне. Принимайте перед сном прохладный душ, не смотрите телевизор, попробуйте максимально расслабиться в постели. Если не получается самостоятельно наладить нормальный сон – обратитесь к врачу за медикаментозной поддержкой. Но помните, что лекарства облегчают Ваше состояние, но не устраняют причину. Поэтому Вы как бы «замораживаете» себя в состоянии горя, продлевая период горевания. И, конечно, не стоит искать утешения в алкоголе. 

Еще один важный аспект – темп Вашей жизни. Не исключено, что в период переживания горя Вы не сможете выполнять все те функции, с которыми легко справлялись раньше. Ничего страшного. Если есть возможность переложить их на кого-то – сделайте это. Позвольте себе уменьшить нагрузки, помните, что стресс, который Вы переживаете, негативно сказывается на всех сферах Вашей жизни. Больше отдыхайте. Оцените, какой отдых для Вас лучше – активный или пассивный? Не бойтесь проявить слабость и не чувствуйте вину за это, когда Вы сможете – Вы вернетесь к привычному ритму жизни. А сейчас просто поберегите себя.

Время проходит, и то, что вчера казалось непреодолимым, преодолевается. Эмоции, которые не давали дышать, ослабевают, сменяются другими. Чувство утраты не проходит, Вам всегда будет не хватать умершего человека, просто острая боль сменится печалью и грустными воспоминаниями, а потом эти воспоминания станут светлыми. Значит, Вы пережили самый сложный период. 

Пережить горе – не означает забыть. Пережить – значит научиться полноценно жить после потери.

Стадии переживания горя

Шефов Сергей Александрович, психолог

Горе как реакция на смерть близкого – это одно из наиболее тяжелых испытаний, встречающихся в жизни человека. При оказании психологической помощи потерпевшим утрату помогает знание закономерностей переживания горя. С одной стороны, горе представляет собой глубоко индивидуальный, сложный процесс. С другой стороны, существуют относительно универсальные стадии, которые оно проходит в своем течении. Разные авторы описывают разные концепции горевания, отличающиеся по числу и содержанию стадий. Однако в основном они перекликаются друг с другом и могут быть сведены в единую концепцию, включающую в себя пять стадий. При этом стоит оговориться, что описываемые ниже стадии горя представляют собой некий усредненный вариант его протекания, а в каждом конкретном случае число стадий, их порядок следования, продолжительность и проявления могут заметно различаться. Кроме того, границы между стадиями чаще бывают стертыми, в одно и то же время могут наблюдать проявления различных стадий, а переход от одной из них к другой может сменяться возвратом назад.

Приводимое ниже описание стадий переживания утраты может быть полезным как для специалистов, оказывающих профессиональную помощь в переживании горя (психологов, психотерапевтов), так и для самих потерпевших утрату людей, и тех, кто их окружает. При этом важно помнить о том, что горюющий человек необязательно будет переживать каждую из стадий и все те чувства, которые описаны. Горе обычно глубоко индивидуально, и каждый человек переживает его по-своему. В большинстве случаев все переживания, связанные с утратой, даже если они очень тяжелы или кажутся странными и неприемлемыми, являются естественными формами проявления горя и нуждаются в понимании со стороны окружающих.

В то же время иногда бывает так, что человек, потерявший своего близкого, начинает злоупотреблять сочувствием и терпением окружающих и, пользуясь «привилегированным» положением горюющего, пытается извлечь из него определенную выгоду для себя или позволяет себе некорректные, грубые формы поведения, не считаясь с интересами и чувствами других. В таком случае окружающие не обязаны бесконечно терпеть бесцеремонность потерпевшего утрату, позволять ему манипулировать собой.

1. Стадия шока и отрицания. Известие о смерти близкого, любимого человека зачастую оказывается сродни сильному удару, который «оглушает» потерпевшего утрату и приводит его в шоковое состояние. Сила психологического воздействия потери и, соответственно, глубина шока зависит от многих факторов, в частности, от степени неожиданности случившегося. Однако, даже учитывая все обстоятельства события, бывает сложно предвидеть реакцию на него. Это может быть крик, двигательное возбуждение или, наоборот, оцепенение. Иногда люди имеют достаточно объективных причин, чтобы ожидать смерти родственника, и достаточно времени на то, чтобы осознать ситуацию и подготовиться к возможному несчастью, и, тем не менее, кончина члена семьи оказывается для них неожиданностью.

Состояние психологического шока характеризуется недостатком полноценного контакта с окружающим миром и с самим собой, человек действует подобно автомату. Временами ему кажется, что все происходящее сейчас с ним он видит в страшном сне. При этом чувства непостижимым образом исчезают, словно проваливаются куда-то вглубь. Такое «равнодушие» может казаться странным для самого человека, потерпевшего утрату, а окружающих его людей нередко коробит и расценивается ими как эгоизм. На самом же деле эта мнимая эмоциональная холодность, как правило, скрывает под собой глубокую потрясенность утратой и выполняет адаптивную функцию, защищая человека от непереносимой душевной боли.

На данной стадии нередки различные физиологические и поведенческие расстройства: нарушение аппетита и сна, мышечная слабость, малоподвижность либо суетливая активность. Характерным является также застывшее выражение лица, невыразительная и немного запаздывающая речь.

Шоковое состояние как первая реакция на утрату также имеет свою динамику. Оцепенение ошеломленных потерей людей «может время от времени нарушаться волнами страдания. В течение этих периодов страдания, которые часто запускаются напоминаниями об умершем, они могут чувствовать себя возбужденными или бессильными, рыдать, заниматься бесцельной активностью или становиться поглощенными мыслями или образами, связанными с умершим. Ритуалы траура – прием друзей, подготовка к похоронам и сами похороны – часто структурируют это время для людей. Они редко бывают одни. Иногда чувство оцепенения упорно сохраняется, оставляя в человеке чувство, как будто он механически проходит через ритуалы» . Поэтому для потерпевших утрату наиболее тяжелыми часто оказываются дни после похорон, когда вся связанная с ними суета осталась позади, а наступившая вдруг пустота заставляет острее ощущать утрату.

Одновременно с шоком или вслед за ним может иметь место отрицание случившегося, многоликое в своих проявлениях. В чистом виде отрицание смерти близкого, когда человек не может поверить в то, что такое несчастье могло произойти, и ему кажется, что «все это неправда», в основном характерно для случаев неожиданной утраты. Если родные погибли в результате катастрофы, стихийного бедствия или теракта, «на ранних стадиях горя живущие могут цепляться за веру в то, что их любимые будут спасены, даже если спасательные операции уже завершены. Или же они могут верить, что утраченный близкий человек находится где-нибудь без сознания и не может войти в контакт» .

Если утрата оказывается слишком ошеломляющей, следующие за ней шоковое состояние и отрицание случившегося иногда принимают парадоксальные формы, заставляющие окружающих сомневаться в психическом здоровье человека. Тем не менее, это не обязательно является помешательством. Скорее всего, психика человека просто не в состоянии вынести удара и стремится на какое-то время отгородиться от ужасной реальности, создав иллюзорный мир.

Случай из жизни. Молодая женщина умерла во время родов, и при этом погиб также ее ребенок. Мать умершей роженицы понесла двойную утрату: она лишилась и дочери, и внука, рождения которого с нетерпением ждала. Вскоре ее соседи ежедневно стали наблюдать странную картину: пожилая женщина гуляет по улице с пустой коляской. Подумав, что она «сошла с ума», они подходили к ней и просили показать ребенка, но она не хотела показывать. Несмотря на то, что внешне поведение женщины выглядело неадекватным, в данном случае мы не можем однозначно говорить о душевной болезни. Важно то, что горюющая мать и одновременно несостоявшаяся бабушка на первых порах, вероятно, была не в состоянии встретиться в полном объеме с реальностью, разрушившей все ее надежды, и пыталась смягчить удар тем, что иллюзорно проживала желаемый, но несбывшийся вариант развития событий. По прошествии некоторого времени женщина перестала появляться на улице с коляской.

Как проявление отрицания можно рассматривать рассогласование между сознательным и бессознательным отношением к утрате, когда человек, на сознательном уровне признающий факт смерти близкого, в глубине души не может с этим смириться, и на бессознательном уровне продолжает цепляться за умершего, как бы отрицая факт его кончины. Встречаются различные варианты такого рассогласования:

• Установка на встречу: человек ловит себя на том, что ожидает прихода умершего в обычное время, что глазами ищет его в толпе людей или принимает за него какого-либо другого человека.

• Иллюзия присутствия: человеку кажется, что он слышит голос умершего.

• Продолжение общения: разговор с умершим, как если бы он был рядом; «соскальзывание» в прошлое и повторное проживание связанных с умершим событий.

• «Забывание» утраты: человек при планировании будущего непроизвольно рассчитывает на умершего, а в повседневных бытовых ситуациях по привычке исходит из того, что он присутствует рядом (например, на стол ставится теперь уже лишний столовый прибор).

• Культ покойного: сохранение в неприкосновенности комнаты и вещей усопшего родственника, как будто готовых к возвращению хозяина. Р. Моуди высказывает идею: «То, как мы обходимся с вещами наших близких, выражает отношение к нашим жизненным ценностям, постигшему горю и связям с покойным» .

Случай из жизни. Пожилая женщина потеряла своего супруга, с которым они прожили долгую совместную жизнь. Ее горе было столь велико, что на первых порах оказалось для нее непосильной ношей. Не в силах переносить разлуку, она развесила его фотографии по всем стенам их спальни, а также уставила комнату вещами мужа и особенно памятными его подарками. В результате комната превратилась в своего рода «музей покойного», в котором жила его вдова. Такими действиями женщина шокировала своих детей и внуков, нагоняя на них тоску и ужас. Они пытались уговорить ее убрать хотя бы некоторые вещи, но сначала безуспешно. Однако вскоре ей самой стало тягостно находиться в такой обстановке, и в несколько приемов она сокращала число «экспонатов», так что в конечном счете на виду остались только одна фотография и пара особенно дорогих ее сердцу вещей.

Отрицание и неверие как реакция на смерть близкого со временем преодолевается, по мере того как переживающий утрату осознает ее реальность и обретает в себе душевные силы встретиться с вызванными ею чувствами. Тогда наступает следующая стадия этап переживания горя.

2. Стадия гнева и обиды. После того как факт утраты начинает признаваться, все острее ощущается отсутствие умершего. Мысли горюющего все больше вращаются вокруг постигшей его беды. Вновь и вновь в уме прокручиваются обстоятельства смерти близкого и предшествовавшие ей события. Чем больше человек думает о случившемся, тем больше у него возникает вопросов. Да, потеря произошла, но человек еще не готов смириться с ней. Он силится постичь умом то, что случилось, отыскать тому причины, у него возникает масса разных «почему»:

• Почему (за что) на нас свалилось такое несчастье?

• Почему Бог позволил ему (ей) умереть?

• Почему врачи не смогли его спасти?

• Почему мама не удержала его дома?

• Почему друзья оставили его одного купаться?

• Почему он не пристегнулся ремнем?

• Почему я не настояла, чтобы он сходил в больницу?

• Почему именно он? Почему он, а не я?

Вопросов может быть много, и они всплывают в сознании многократно. C. Saindon высказывает мысль, что, задавая вопрос: «Почему ему/ей нужно было умереть?», горюющий не ожидает ответа, но испытывает потребность спрашивать снова. «Вопрос сам по себе есть крик боли» .

Вместе с тем, как это видно из приведенного списка, есть вопросы, которые устанавливают «виновного» или, по крайней мере, причастного к случившемуся несчастью. Одновременно с появлением таких вопросов возникают обида и гнев в адрес тех, кто прямо или косвенно способствовал смерти близкого или не предотвратил ее. При этом обвинение и гнев могут быть направлены на судьбу, на Бога, на людей: врачей, родственников, друзей, коллег умершего, на общество в целом, на убийц (или людей, непосредственно виновных в гибели близкого). Примечательно, что «суд», производимый горюющим, является скорее эмоциональным, чем рассудочным (а иногда явно иррациональным), и потому приводит подчас к необоснованным и даже несправедливым вердиктам. Злость, обвинения и упреки могут адресоваться людям, не только не виновным в случившемся, но даже пытавшимся помочь ныне покойному.

Случай из жизни. В хирургическом отделении через две недели после операции умер старик в возрасте 82 лет. В послеоперационный период за ним активно ухаживала жена. Она приходила ежедневно утром и вечером, заставляла его кушать, принимать лекарства, садиться, вставать (по совету врачей). Состояние больного почти не улучшалось, и однажды ночью у него открылась прободная язва желудка. Соседи по палате позвали дежурного врача, однако старика спасти не удалось. По прошествии нескольких дней, уже после похорон, жена умершего пришла в палату за его вещами, и первыми ее словами были: «Что же вы моего деда не уберегли?» На это все тактично промолчали и даже о чем-то участливо спросили ее. Женщина отвечала не очень охотно, а перед уходом вновь спросила: «Что ж вы моего деда-то не уберегли?» Тут один из больных не удержался и попытался вежливо возразить ей: «А что мы могли сделать? Мы врача позвали». Но она только покачала головой и ушла.

Комплекс негативных переживаний, встречающихся на этой стадии, включая негодование, озлобленность, раздражение, обиду, зависть и, возможно, желание отомстить, может осложнять общение горюющего с другими людьми: с родными и знакомыми, с официальными лицами и властями.

C. Mildner высказывает некоторые существенные соображения по поводу гнева, испытываемого человеком, переживающим утрату :

• Это реакция обычно имеет место, когда индивид чувствует беспомощность и бессилие.

• После того как индивид признает свой гнев, может появляться вина из-за выражения негативных чувств.

• Эти чувства естественны, и их следует уважать, чтобы горе было пережито.
  Для разностороннего понимания переживания гнева, встречающегося у потерпевших утрату, важно иметь в виду, что одной из его причин может выступать протест против смертности как таковой, в том числе и своей собственной. Умерший близкий, не желая того, заставляет других людей вспомнить, что им тоже когда-то придется умереть. Актуализирующееся при этом ощущение собственной смертности может вызывать иррациональное возмущение существующим порядком вещей, причем психологические корни этого возмущения часто остаются скрытыми от человека.

  Как это ни удивительно на первый взгляд, но реакция гнева может быть направлена и на умершего: за то, что покинул и послужил причиной страданий, за то, что не написал завещания, оставил после себя кучу проблем, в том числе материальных, за то, что допустил оплошность и не смог избежать смерти. Так, по свидетельству американских специалистов, некоторые люди винили своих близких, ставших жертвами теракта 11 сентября 2001 года, в том, что они не покинули офис быстро . В большинстве своем мысли и чувства обвиняющего характера по отношению к покойному носят иррациональный характер, очевидный для стороннего взгляда, а иногда осознаваемый и самим горюющим. Умом он понимает, что за смерть нельзя (да и «нехорошо») винить, что человек далеко не всегда имеет возможность контролировать обстоятельства и предотвратить беду, и, тем не менее, в душе досадует на умершего.

  Наконец, гнев человека, пережившего утрату, может быть направлен на самого себя. Он может ругать себя опять-таки за всевозможные свои ошибки (реальные и мнимые), за то, что не смог спасти, не уберег и т.д. Подобные переживания достаточно распространены, а то, что мы говорим о них в конце описания стадии гнева, объясняется их переходным смыслом: они имеют под собой чувство вины, относящееся уже к следующей стадии.

  3. Стадия вины и навязчивостей. Человек, страдающий от угрызений совести по поводу того, что он был несправедлив к умершему или не предотвратил его смерть, может убеждать сам себя, что если бы только была возможность повернуть время вспять и вернуть все назад, то он уж точно вел бы себя по-другому. При этом в воображении может неоднократно проигрываться, как бы все тогда было. Терзаемые укорами совести, некоторые потерпевшие утрату взывают к Богу: «Господи, если бы Ты только вернул его, я бы никогда больше не ссорилась с ним», в чем опять-таки звучит желание и обещание все исправить.

  Переживающие утрату нередко истязают себя многочисленными «если бы» или «что если» , приобретающими порой навязчивый характер:

• «Если бы мне знать…»
• «Если бы я только остался…»
• «Если бы я вызвала «скорую»…»
• «Что если я не позволил бы ей идти на работу в тот день?..»
• «Что если бы он полетел на следующем самолете?..»

Такого рода феномены являются вполне естественной реакцией на утрату. В них тоже находит свое выражение работа горя, пусть и в компромиссной форме, смягчающей тяжесть потери. Можно сказать, что здесь принятие борется с отрицанием.

В отличие от бесконечных «почему», свойственных предыдущему этапу, данные вопросы и фантазии направлены преимущественно на себя и касаются того, что человек мог бы сделать для спасения своего близкого. Они, как правило, являются порождением двух внутренних причин.

а) Первый внутренний источник – это желание контролировать события, происходящие в жизни. А так как человек не в состоянии в полной мере предвидеть будущее, и ему не под силу управлять всем происходящим вокруг, то его мысли о возможном изменении случившегося часто бывают некритичными и нереалистичными. Они являются по своей сути не столько рациональным анализом ситуации, сколько переживанием потери и своей беспомощности.
б) Другим, еще более мощным источником возникновения мыслей и фантазий об альтернативном развитии событий является чувство вины. Причем здесь опять же горюющие во многих случаях неадекватно оценивают ситуацию: переоценивают свои возможности в плане предотвращения потери и преувеличивают степень своей причастности к наступлению смерти того, кто им дорог.

Вероятно, не будет большим преувеличением сказать, что почти каждый потерявший значимого для него человека в том или ином виде, в большей или меньшей степени, явно или в глубине души чувствует вину перед умершим. За что же винят себя люди, потерпевшие утрату?

• за то, что не предотвратили уход близкого человека из жизни;
• за то, что вольно или невольно, прямо или косвенно способствовали смерти близкого;
• за случаи, когда были не правы по отношению к умершему;
• за то, что плохо относились к нему (обижали, раздражались, изменяли и т.д.);

• за то, что не сделали чего-то для умершего: недостаточно заботились, ценили, помогали, не говорили о своей любви к нему, не попросили прощения и т.д.

В дополнение к уже перечисленным разновидностям вины по поводу смерти близкого, можно добавить еще три формы этого чувства, которые называет A. D. Wolfelt. Он не только обозначает их, но и, обращаясь к горюющим, помогает принимающе отнестись к своим переживаниям .

Вина выжившего – чувство, что вам следовало умереть вместо вашего любимого. Сюда можно отнести также случаи, когда переживающий утрату чувствует вину только за то, что он продолжает жить, в то время как его близкий умер. Об этом пишут H. Feifel , Р. Моуди и др.

Вина облегчения – это вина, связанная с чувством облегчения от того, что ваш близкий умер. Облегчение является естественным и ожидаемым, особенно если ваш близкий человек страдал перед смертью.
Вина радости – это вина по поводу чувства счастья, появляющегося вновь после того, как любимый человек умер. Радость – это естественное и здоровое переживание в жизни. Это знак того, что мы живем полной жизнью, и мы должны стараться его вернуть.

Среди перечисленных трех разновидностей вины первые две возникают обычно вскоре после смерти близкого, в то время как последняя – на более поздних этапах переживания утраты. D. Myers отмечает еще одну разновидность вины, появляющуюся по прошествии какого-то времени после утраты. Она связана с тем, что в сознании горюющего воспоминания и образ умершего постепенно становятся менее ясными. «Некоторые люди могут беспокоиться, что это свидетельствует о том, что умерший не был для них особенно любимым, и они могут чувствовать себя виноватыми из-за того, что не в состоянии всегда помнить, как их близкий выглядел» .

До сих пор мы обсуждали чувство вины, являющееся нормальной, прогнозируемой и преходящей реакцией на утрату. В то же время нередко получается так, что эта реакция затягивается, переходя в длительную или даже хроническую форму. В каких-то случаях такой вариант переживания утраты является определенно нездоровым, однако не стоит торопиться записывать любое стойкое чувство вины перед умершим в разряд патологии. Дело в том, что долговременная вина бывает разной: экзистенциальной и невротической.

Экзистенциальная вина – вызывается реальными ошибками, когда человек действительно (условно говоря, объективно) сделал что-то «не так» по отношению к умершему или, напротив, не сделал что-то важное для него. Такая вина, даже если она долго сохраняется, является абсолютно нормальной, здоровой и свидетельствует скорее о нравственной зрелости человека, чем о том, что с ним не все в порядке.

Невротическая вина – «навешивается» извне (самим умершим, когда он был еще жив («Ты меня в гроб загонишь своим свинским поведением»), или же окружающими («Ну что, довольна?Сжила его со свету?»)) и затем переводится потерпевшим утрату человеком во внутренний план.Подходящую почву для формирования невротической вины создают зависимые или манипулятивные отношения с покойным, а также хроническое чувство вины, сформировавшееся еще до смерти близкого, а после нее лишь возросшее.

Увеличению и сохранению чувства вины может способствовать идеализация умершего. Любые тесные человеческие взаимоотношения не обходятся без разногласий, неурядиц и конфликтов, поскольку все мы – люди разные, и каждый со своими слабостями, неизбежно проявляющимися в длительном общении. Однако если умерший близкий идеализируется, то в сознании горюющего человека его собственные недостатки гипертрофируются, а недостатки покойного игнорируются. Ощущение своей скверности и «никуда негодности» на фоне идеализированного образа умершего служит источником чувства виновности и усугубляет страдание горюющего.

4. Стадия страдания и депрессии. То, что в последовательности стадий горя страдание оказалось на четвертом месте не означает, что сначала его нет, а потом оно вдруг появляется. Речь идет о том, что на определенном этапе страдание достигает своего пика и затмевает собой все прочие переживания.

Это период максимальной душевной боли, которая порой кажется невыносимой и ощущается даже на физическом уровне. Страдание, испытываемое потерпевшим утрату, не является неизменным, а, как правило, наступает волнами. Периодически оно немного стихает и как бы дает человеку передышку лишь для того, чтобы вскоре вновь нахлынуть.

Страдание в процессе переживания утраты часто сопровождается плачем. Слезы могут подступать при всяком воспоминании об умершем, о прошлой совместной жизни и обстоятельствах его смерти. Некоторые горюющие становятся особенно чувствительными и готовы заплакать в любой момент. Поводом для слез может стать также ощущение одиночества, покинутости и жалость к самому себе. В то же время тоска по умершему совсем не обязательно проявляется в плаче, страдание может быть загнано глубоко внутрь и находить выражение в депрессии.

Надо отметить, что процесс переживания глубокого горя почти всегда несет в себе элементы депрессии, временами складывающиеся в четко распознаваемую клиническую картину. Человек может чувствовать себя беспомощным, потерянным, никчемным, опустошенным. Общее состояние нередко характеризуется подавленностью, апатией, и безнадежностью. Горюющий при всем том, что живет в основном воспоминаниями, тем не менее понимает, что прошлого не вернуть. Настоящее представляется ему ужасным и невыносимым, а будущее – немыслимым без умершего и как бы несуществующим. Утрачиваются цели и смысл жизни, иногда вплоть до того, что потрясенному утратой человеку кажется, что жизнь теперь кончена.

Зарубежные авторы описывают симптомы депрессии, возникающей в ответ на утрату :

• отдаление от друзей, семьи, избегание социальной активности;
• отсутствие энергии, чувство разбитости и изнеможения, неспособность сконцентрироваться;
• неожиданные приступы плача;
• злоупотребление алкоголем или наркотиками;
• нарушения сна и аппетита, потеря или увеличение веса;
• хронические боли, проблемы со здоровьем.

Несмотря на то, что страдание при переживании утраты подчас становится невыносимым, горюющие могут цепляться за него (как правило, неосознанно), как за возможность удержать связь с умершим и засвидетельствовать свою любовь к нему. Внутренняя логика в этом случае бывает примерно такова: перестать горевать – значит успокоиться, успокоиться – значит забыть, забыть – значит предать. И в результате человек продолжает страдать, чтобы тем самым сохранить верность умершему и душевную связь с ним. Понимаемая таким образом любовь к ушедшему из жизни близкому может стать серьезным препятствием на пути к принятию утраты.

Помимо указанной неконструктивной логики, завершение работы горя могут затруднять и некоторые культурные барьеры, о чем пишет Ф. Е. Василюк. Примером этого феномена является «представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему» . Подобные барьеры могут возникать, вероятно, как изнутри (будучи в свое время усвоены), так и извне. Например, если человек чувствует, что родные ожидают от него длительной скорби, то он может продолжать горевать, чтобы подтвердить свою любовь к умершему.

5. Стадия принятия и реорганизации. Как бы ни было тяжело и продолжительно горе, в конце концов человек, как правило, приходит к эмоциональному принятию потери, чему сопутствует ослабление или преобразование душевной связи с умершим. При этом восстанавливается связь времен: если до того горюющий жил большей частью в прошлом и не желал (не был готов) принять происшедшие в его жизни перемены, то теперь он постепенно возвращает способность полноценно жить в настоящей окружающей его действительности и с надеждой смотреть в будущее.

Человек восстанавливает утраченные на время социальные связи и заводит новые. Возвращается интерес к значимым видам деятельности, открываются новые точки прило-жения своих сил и способностей. Иными словами, жизнь возвращает в его глазах утраченную было ценность, причем зачастую открываются еще и новые смыслы. Приняв жизнь без умершего близкого, человек обретает способность планировать дальнейшую жизнь уже без него. Перестраиваются имеющиеся планы на будущее, появляются новые цели. Тем самым происходит реорганизация жизни.

Данные изменения, конечно же, не означают забвения умершего. Он просто занимает определенное место в сердце человека и перестает быть средоточием его жизни. При этом переживший потерю, естественно, продолжает вспоминать умершего и даже черпает силы, находит поддержку в памяти о нем. В душе человека вместо интенсивного горя остается тихая печаль, на смену которой может прийти легкая, светлая грусть. Как пишет J. Garlock, «потеря все еще остается частью жизни людей, но не диктует их действия» .

Стоит еще раз особо подчеркнуть, что перечисленные стадии переживания утраты представляют собой обобщенную модель, а в реальной жизни горе протекает очень индивидуально, пусть и в русле некой общей тенденции. И так же индивидуально, каждый по-своему, приходим мы к принятию утраты.

Случай из практики. В качестве иллюстрации процесса переживания утраты и наступающего в итоге принятия приведем историю Л., обратившейся за психологической помощью по поводу переживаний, связанных со смертью отца. Для Л. потеря отца стала вдвойне тяжелым ударом, потому что это была не просто смерть, а самоубийство. Первой реакцией девушки на это трагическое событие был, по ее словам, ужас. Вероятно, таким образом выражалась первая шоковая стадия, в пользу чего говорит отсутствие в начале каких бы то ни было других чувств. А вот позже другие чувства появились. Сначала пришли злость и обида на отца: «Как мог он так с нами поступить?», что соответствует второй стадии переживания потери. Потом злость сменилась «облегчением, что его больше нет», которое закономерно повлекло за собой возникновение чувства вины и стыда и тем самым переход на третью стадию горя. В опыте Л. эта фаза оказалась, пожалуй, самой сложной и драматичной – она растянулась на годы. Дело усугублялось не только нравственно неприемлемыми для Л. чувствами злости и облечения, связанными с утратой отца, но также трагическими обстоятельствами его смерти и прошлой совместной жизни. Она винила себя за то, что ссорилась с отцом, сторонилась его, недостаточно любила и уважала, не поддержала в трудную минуту. Все эти упущения и ошибки прошлого придавали вине экзистенциальный и, соответственно, устойчивый характер. (Данный случай наглядно демонстрирует уникальность процесса горевания в каждом конкретном случае.Как мы видим, в случае Л. произошла фиксация на этапе переживания вины перед умершим, преодолению которой способствовала психологическая помощь.В других случаях фиксация может произойти на этапе отрицания, гнева или депрессии.) В дальнейшем к и без того мучительному чувству вины добавилось страдание по поводу безвозвратно потерянной возможности общаться с отцом, лучше узнать и понять его как личность. Л. потребовалось достаточно долгое время на то, чтобы принять утрату, но еще сложнее оказалось принять связанные с ней чувства. Тем не менее, в процессе беседы Л. самостоятельно и неожиданно для самой себя пришла к пониманию «нормальности» своих чувств вины и стыда и того, что она не имеет морального права желать, чтобы их не было. Замечательно, что принятие своих чувств помогло Л. не только примириться с прошлым, но также примириться с собой, изменить отношение к настоящей и будущей жизни. Она смогла ощутить ценность самой себя и живого момента текущей жизни. Именно в этом проявляется полноценное переживание горя и подлинное принятие утраты: человек не просто «возвращается к жизни», а сам при этом внутренне меняется, выходит на другой этап и, возможно, более высокий уровень своего земного бытия, начинает жить в чем-то новой жизнью.

Другой момент, который имеет смысл еще раз подчеркнуть, заключается в том, что все описанные реакции на утрату, как и многие другие возможные переживания в процессе горевания, являются нормальными и в большинстве случаев не требуют обращения за помощью к специалистам. Однако в ряде случаев переживание утраты выходит за условные рамки нормы и становится осложненным. Горе можно считать осложненным, когда оно является неадекватным по силе (переживается слишком тяжело), по длительности (переживается слишком долго либо прерывается) или по форме переживания (оказывается разрушительным для самого человека или для окружающих). Конечно, однозначно определить степень адекватности реакции на утрату часто бывает непросто, точно так же, как очень трудно четко установить ту границу, где заканчивается нормальное горе и начинается осложненное. Тем не менее, вопрос о «нормальности» горя в жизни решать приходится, поэтому в качестве предварительного ориентира предложим следующий подход: если горе серьезно мешает жить самому горюющему или окружающим его людям, если оно наносит сильный вред кому-либо, если оно приводит к серьезным проблемам со здоровьем либо угрожает жизни горюющего или других людей, то тогда горе следует считать осложненным. В этом случае нужно подумать о том, чтобы обратиться за профессиональной помощью (психологической, психотерапевтической, медицинской).

Каким же образом проявляется осложненное горе на каждой из описанных выше стадий переживания утраты? В качестве общего момента следует вспомнить о критерии длительности: нормальной процесс переживания утраты нарушается, если человек надолго «застревает», фиксируется на определенной стадии. В содержательном плане болезненные реакции на утрату отличаются в зависимости от стадии горевания.

На стадии шока и отрицания осложненные формы шоковой реакции на смерть близкого встречаются в виде двух противоположных вариантов, для которых общей чертой является дезорганизация жизнедеятельности:

1. экстремальное снижение активности вплоть до состояния ступора, неспособность к выполнению даже привычных видов деятельности;
2. необдуманные решения и импульсивные, нецеленаправленные действия, чреватые значительными негативными последствиями (для экономического и социального статуса, для здоровья и жизни).

Осложненные формы отрицания утраты характеризуются преимущественно тем, что человек не только на бессознательном, но и на сознательном уровне упорно отказывается поверить в то, что его близкий умер, активно отрицает очевидный факт его смерти. Причем даже личное присутствие на похоронах не помогает признать реальность потери. Для того чтобы ликвидировать противоречие между трагической действительностью и желанием отменить случившееся, нередко возникает паранойяльная реакция на утрату, для которой характерно формирование бредовых идей.

Случай из практики. Одинокая женщина 40 лет отказывалась признать факт смерти своего отца. Вспоминая о его похоронах, она утверждала, что «видела, как он дышал, шевелился, приоткрывал глаза», то есть всего лишь притворялся мертвым. А факт его исчезновения из жизни объясняла тем, что сотрудники ФСБ инсценировали смерть отца, чтобы забрать его в подземные лаборатории для проведения над ним опытов. На стадии гнева и обиды осложненной формой реакции на утрату является прежде всего сильная злость (доходящая до ненависти) по отношению к другим людям, сопровождающаяся агрессивными побуждениями и выражающаяся вовне в виде различных насильственных действий вплоть до убийства. Жертвами такой агрессии могут становиться не только те, кто каким-либо образом причастен к произошедшему несчастью, но и случайные люди, не имеющие к нему никакого отношения.

Случай из практики. Ветеран войны в Чечне, вернувшись к мирной жизни, даже попрошествии многих лет никак не мог смириться с гибелью своих ребят. При этом он был зол на весь мир и на всех людей «за то, что они могут как ни в чем не бывало жить и быть счастливыми». Кричит психологу-консультанту: «Вы все мрази, сволочи, скоты!». В повседневной жизни часто вступает в противостояние с кем-нибудь из людей, провоцирует на конфликт с применением физической силы, ищет повод выразить свою агрессию и, по-видимому, рад ответной агрессии. Таким способом, вероятно, находит косвенное выражение злость на боевиков и на самого себя. Не может себе простить, что не уберег ребят, время от времени возникают мысли о самоубийстве (а это уже проявление следующей стадии).

На стадии вины и навязчивостей основной формой осложненного переживания утраты является тяжелое чувство вины, подталкивающее человека к самоубийству или приводящее к различным формам поведения, имеющим цель (часто неосознанную) либо наказать себя, либо как-то искупить свою вину. Причем идее искупления подчиняется вся жизнь человека, которая перестает быть полноценной. Человек чувствует себя не вправе жить как прежде и как бы приносит себя в жертву. Однако эта жертва оказывается бессмысленной или даже вредной.

Случай из практики. В качестве примера можно привести случай девушки, потерявшей отца, который был для нее самым близким человеком. Она винила себя в том, что не попрощалась с ним, мало заботилась о нем при жизни, в то время как он делал для нее все, что мог, даже уже будучи тяжело больным. Считала, что она должна была быть на его месте, что она не имеет права жить дальше, резала себе вены. После смерти отца девушка полностью забросила учебу, хотя до этого училась хорошо, и уже больше шести лет не училась и не работала. Все свое время, все свои силы и деньги (которые давала мать и которые она у нее стала воровать) отдавала сначала одному парню (внешне похожему на отца), которого она нашла вскоре после случившегося несчастья, потом второму. Заботясь о своем парне, она была готова на все, в то время как других людей, включая мать и ближайших родственников, практически не замечала. Примечательно то, что девушка отвергала ухаживания всех интересных, видных парней, а выбирала себе «непутевых», слабых, бездеятельных, склонных к алкоголизму, нуждающихся в заботе. Вероятно, таким способом она пыталась воздать своему избраннику то, что раньше не дала отцу. При этом девушка не могла объяснить, чем ей понравился парень, и не видела перспектив в жизни: «Я не имею права жить, какие тут могут быть перспективы?».

На стадии страдания и депрессии осложненные формы данных переживаний достигают такой степени, что полностью выбивают горюющего «из колеи». Его собственная жизнь как бы останавливается, целиком сконцентрировавшись на случившемся несчастье. С клинической точки зрения психическое состояние и поведение человека в основном укладывается в картину депрессивного синдрома. В качестве симптомов серьезной депрессии, необъяснимой нормальным процессом горя, специалисты называют                      клинической депрессии, иногда приводит к прямо-таки плачевному исходу. Показательным примером тому может служить «смерть от горя».

Случай из жизни. Двое пожилых бездетных супругов прожили друг с другом довольно долгую жизнь. Муж был плохо приспособлен к жизни: не мог приготовить себе пищу, боялся оставаться дома один, жена ходила за него на работу оформлять различные документы, вела различные его дела. Поэтому не удивительно, что смерть жены стала для него настоящей психологической и физической катастрофой. Уже в последний период ее жизни муж начал плакать и говорить, что не представляет себе, как будет жить без нее. Когда жена все-таки умерла, то это событие окончательно «сломало» его. Он впал в глубокое отчаяние, плакал, почти никуда не выходил, целыми днями смотрел на стену или в окно, не мылся, спал, не раздеваясь и не разуваясь, много пил и курил и при этом ничего не ел, говорил: «Я без Нади не хочу есть». За короткий срок и квартира, и ее овдовевший хозяин превратились в ужасное состояние. Через полтора месяца после смерти жены он умер.

Процесс переживания утраты, вступивший в стадию завершения, может приводить к разным итогам. Один вариант – это утешение, которое приходит к людям, чьи родственники умирали долго и тяжело. Другие, более универсальные варианты – это смирение и принятие, которые, по мысли Р. Моуди и Д. Аркэнджел, нужно отличать друг от друга. «Большая часть переживших утрату, – пишут они, – склонны скорее к смирению, чем приятию. Пассивное смирение посылает сигнал: Это конец, ничего не поделаешь. … С другой стороны, приятие происшедшего облегчает, умиротворяет и облагораживает наше существование. Здесь явным образом выявляются такие понятия, как: Это еще не конец; это всего лишь конец текущего порядка вещей» .

Согласно Моуди и Аркэнджел, к принятию свойственно приходить скорее людям, верующим в воссоединение со своими близкими после смерти. В таком случае мы касаемся вопроса о влиянии религиозности на переживание утраты. По данным многих зарубежных исследований, религиозные люди меньше боятся смерти, а значит, относятся к ней более принимающе. Соответственно, в данном случае можно предположить, что религиозные люди переживают горе несколько иначе, чем атеисты, легче проходят указанные стадии (возможно, не все и в менее выраженной степени), быстрее утешаются, принимают утрату и с верой и надеждой смотрят в будущее.

Безусловно, смерть близкого – это тяжелейшее событие, сопряженное со многими страданиями. Но в то же время оно заключает в себе и позитивные возможности. Р. Моуди и Д. Аркэнджел описывают множество ценных изменений, которые могут произойти в жизни человека, пережившего утрату :

• Утраты заставляют нас выше ценить ушедших близких, а также учат ценить оставшихся близких и жизнь в целом.

• Утрата учит состраданию. Перенесшие потерю обычно тоньше ощущают чувства других и часто испытывают желание помочь другим людям.

• Многие пережившие горе открывают для себя истинные ценности, становятся менее материалистичными и больше сосредоточиваются на жизни и духовности.

• Смерть напоминает нам о непостоянстве жизни. Осознавая текучесть времени, мы еще больше ценим каждый миг бытия.

Для человека, переживающего смерть близкого, это может звучать абсурдно и даже кощунственно, но все же, встретившись с утратой, можно не только терять, но и приобретать. Как подметил Бенджамин Франклин, после потерь люди становятся смиреннее и мудрее. А по словам нашего выдающегося отечественного философа МерабаМамардашвили, человек начинается с плача по умершему. Иными словами, оплакивая своего близкого, человек получает возможность вырасти в своем человеческом качестве. Подобно тому, как золото закаляется и очищается в огне, так и человек, пройдя через горе, может стать лучше, человечнее. Путь к этому, как правило, лежит через принятие утраты.

Литература:
1.Василюк Ф.Е. Пережить горе // О человеческом в человеке / Под ред. И.Т.Фролова. – М., 1991, С. 230–247.
2.Моуди Р., Аркэнджел Д. Жизнь после утраты. Как справиться с несчастьем и обрести надежду. – К.: «София»; М.: ИД «София», 2003.

Решение четырех задач горя после смерти близкого

Фураева Светлана Сергеевна, психолог

Если Вы обратились к этой статье, значит у Вас, либо у Ваших близких в семье случилось несчастье – смерть близкого человека.

Позвольте мне выразить искренние соболезнования в связи с этим событием. Смерть супруга, ребенка, родителя, родственника, друга – это всегда большое горе. Смерть всегда случается «вдруг», даже если человек долго и тяжело болел. Психологически подготовить себя к этому событию невозможно. Только когда «это» случилось, начинаешь чувствовать боль и горечь утраты.

Если Вы только что потеряли близкого – отложите чтение этой статьи на несколько дней, пусть уйдет первая, самая острая боль от потери, немного утихнут эмоции, а разум начнет задавать вопросы: «Что же дальше?», «Как же я буду без него (нее)?».

Дать универсальный ответ на эти вопросы невозможно. Тем не менее, в данной статье я постараюсь рассказать Вам о задачах, решив которые, Вы сможете получить ответ на подобные вопросы. Каждый на свои и каждый для себя.

Теорию «задач горя» описал Дж. Вильям Ворден в своей книге «Консультирование и терапия горя» . На русском языке эта теория изложена в статье В.Ю. Сидоровой «Четыре задачи горя» . Основной ее смысл заключается в следующем. Каждый человек неповторим, поэтому формы процесс горевания, его проявления очень индивидуальны. Тем не менее, основное «содержание горя» – потеря близкого человека – едино для всех. Это позволяет говорить о неком процессе, который происходит с каждым человеком после смерти близкого. Возвращаясь к нормальной жизни, адаптируясь в непривычной для себя ситуации «без него (нее)», человек последовательно должен решить для себя четыре задачи горя. Они универсальны, поскольку «старт» процесса горевания (смерть близкого) и его «финиш» (возвращение к нормальной жизни, окончание «внутреннего», духовного, а не ритуального траура) одинаковы для всех. А вот формы и способы их решения этих задач индивидуальны и обусловлены многими факторами (личностными особенностями горюющего, степенью его близости с умершим, социальными условиями, окружением и пр.)

Задачи горя каждый решает для себя сам, решает их последовательно. Не разрешив для себя одну из них, человек не может перейти на следующую ступень «выхода» из тяжелой для себя ситуации потери близкого.

Прошу Вас, прислушайтесь к себе, к своему внутреннему состоянию, читая эту статью. Если Вы внутренне будете сопротивляться какой-то информации об этих задачах, если возникнет мысль: «Это не про меня», «Да, я делаю так, но по другим причинам», «Я никогда не буду… (делать, думать, чувствовать что-то)», это сопротивление должно послужить для Вас индикатором, значит, Вы сейчас находитесь в стадии решения именно этой задачи. Если Вы читаете эту статью, чтобы помочь кому-то пережить горе, подумайте, на какой стадии горя сейчас находится этот человек. Не форсируйте события и переживания. Помните, не прочувствовав, не прожив предыдущий этап, не получится прожить следующий. Блокируя решение одной из задач, «застряв» на каком-то из этапов, невозможно вернуться к нормальной жизни, завершить траур.

Если Вы обнаружите себя на каком-то из этих этапов и поймете, что какая-то из задач не решена Вами в течение уже очень долго времени, Ваши внутренние убеждения удерживают Вас от «продвижения» дальше, обратитесь к психологу за помощь и поддержкой.

С чем же Вы столкнулись, узнав о смерти близкого Вам человека? Вспомните свою первую реакцию на это известие. Что Вы почувствовали? Что сказали себе? Какие эмоции были? Какие поступки Вы совершали? Какие мысли руководили Вами? Сразу ли Вы поняли и поверили, что Ваш близкий человек умер, что это навсегда? Возможно, вы автоматически набирали телефонный номер умершего, Вам казалось, что Вы видите его в толпе. Это происходило с Вами потому, что подсознательно потеря близкого еще не принята Вами.

Поэтому первая задача, с которой сталкивается каждый горюющий – признание факта потери близкого. Пока Вы не смирились с фактом утраты – психологически ее как бы и нет. Значит, нет боли, нет чувств, нет горя. Это защитная реакция психики на болезненные переживания, некий инстинкт самосохранения, самообман.

Этот самообман может принимать различные формы. Крайне тяжелое проявление этого самообмана – полное отрицание факта потери. Например, мать, пережившая смерть новорожденного может говорить: «Мой ребенок не умер, его в роддоме украли», хотя она присутствовала на похоронах своего младенца.

Менее тяжелая форма проявления отрицания – так называемая «мумификация». В этом случае человек сохраняет все в том виде, как это было при умершем, словно ожидая его возвращения. Родители сохраняют в неприкосновенности комнаты умерших детей, жены оставляют на местах вещи умерших мужей. Если это происходит в течение недолгого времени, это совершенно нормально, поскольку сейчас каждая вещь напоминает об умершем, существует иллюзия того, что он рядом. Но если эта ситуация затягивается на годы, человек как бы останавливает для себя время, отказываясь признать перемены, которые произошли в его жизни.

Другой способ защитить себя от признания потери – отрицать значимость утраты. «Мы с братом не были близки», «Дед не любил меня», «Я не буду грустить по мужу, в последние годы мы стали равнодушны друг к другу» – говорит человек, защищаясь от реальности. Кто-то проявляет поведение, противоположное мумификации: спешит избавиться от вещей покойного. Механизм самообмана здесь такой: ничего не напоминает о горе, значит, не о чем горевать; умерший мало значил для меня – значит, мне не должно быть больно.

Еще одна форма проявления отрицания – когда человек начинает «видеть» умершего в ком-то другом, идентифицируя двух разных людей и ожидая от живущего поведения, присущего умершему. Например, бабушка видит умершего мужа в своем внуке: «Он – вылитый дед». Это смягчает боль потери и, поскольку внук все-таки отличается от деда, то принятие факта потери рано или поздно происходит.

Возможно «избирательное забывание» каких-либо событий или фактов, касающихся умершего. Избирательность такого забывания, а также смысл, который это забывание имеет для Вас, индивидуальны. Если Вы понимаете, что не можете вспомнить голос умершего, или его внешность, или какие-то события, в которых Вы принимали совместное участие, и это тревожит Вас, мешает, Вы постоянно пытаетесь мучительно припомнить забытое – обратитесь к психологу или психотерапевту за помощью.

Еще одним способом избежать осознания потери является отрицание необратимости утраты. Например, после смерти ребенка мать и может думать: «я рожу другого ребенка», подразумевая: «я снова рожу умершего ребенка, и все будет как и раньше». Только верующие люди понимают, что воссоединение с умершим возможно, правда не в этой жизни, а также они понимают, какие действия ему необходимы для того, чтобы встретиться с умершим в другом, загробном мире. Для человека неверующего такое поведение аномально. Если в перовое время надежда на соединение служит некой связью с умершим, является частью эмоционального переживания горя, то ее перерастание в устойчивые и даже навязчивые мысли о таком соединении сигнализирует о необходимости психологической помощи горюющему.

Признав потерю, приняв факт скорбного события, Вы сталкиваетесь со второй задачей – пережить боль этой потери, прожить весь спектр сложных, мучительных чувств, которые сопутствуют утрате близкого человека. У разных людей это будут чувства разной интенсивности, и проявляться они могут по-разному.

Из страха перед собственными болезненными чувствами или из-за воспитания, запрещающего проявлять свои чувства, горюющий может прибегнуть к блокированию этих чувств. Это может быть уход с головой в работу, или избегание воспоминаний об умершем. Часто окружающие провоцируют подобное поведение из-за собственного страха перед чувствами горюющего человека, говоря что-то вроде «Мужайся, сейчас не время плакать».

Загоняя свои чувства «вглубь», Вы продляете срок траура, поскольку своевременно неотреагированные, непрожитые эмоции рано или поздно нахлынут, а Ваше окружение может уже не оказать той поддержки и того сочувствия, которые естественны в первое время после утраты.

Живущая внутри Вас боль утраты может повлиять на Ваше поведение самым непредсказуемым образом: кто-то может начать употреблять алкоголь или наркотики, кто-то станет «заедать» горе, как бы заполняя пустоту, образовавшуюся внутри, кто-то становится «работоголиком». Возможно появления заболеваний психосоматического генеза.

Иногда горюющему может потребоваться психологическая помощь, чтобы встретиться с этими болезненными переживаниями и не разрушить себя, а пережить их и подойти к решению следующей задачи.

Прожив эмоции горя, Вы встречаетесь с третьей задачей – Вам необходимо перестроить свой уклад жизни, наладить новое окружение, теперь уже без умершего. Он играл различные роли в Вашей жизни, был не просто отцом, братом, мужем. Для женщины умерший мог быть собеседником, источником средств к существованию, советчиком, распорядителем семейных финансов, утешителем, поваром, сексуальным партнером, садовником, водопроводчиком… Для мужчины женщина могла выполнять роль заботливой подруги, хозяйки дома, домработницы, воспитательницы детей, повара, советника…

Вспомните, что утратили Вы, когда умер Ваш близкий? Добрые слова, эмоции, взаимоотношения – именно таких уже не будет в этой жизни. Но вот остальные функции, которые выполнялись им, возможно восполнить за счет других источников. Если Ваша мама готовила Вам – Вы можете научиться делать это сами или воспользоваться общепитом. Если Ваш супруг чинил все в доме – подумайте, кто может починить кран, ввернуть лампочку, вбить гвоздь? Если у Вас остались друзья и родственники, попросите их помогать Вам хотя бы на первых порах. Если это по каким-то причинам невозможно, или неудобно – обзаведитесь координатами соответствующих служб быта. Если Ваша супруга убиралась в квартире и ходила в школу на родительские собрания – подумайте, сможет ли кто-то помочь Вам в этом или нужно пересмотреть свое расписание с учетом появившихся дополнительных обязанностей. Если Вы сможете выработать способы преодоления этих трудностей, Вы почувствуете, что потеря несет не только негативный смысл, но и открывает перед Вами новые возможности.

Иногда случается, что вместе с потерей близкого, горюющий человек ощущает утрату себя, собственного «я». Особенно часто с этой проблемой сталкиваются женщины, сделавшие смыслом своей жизни заботу о ком-то (муже, детях, реже – о родителях). Потеряв объект заботы, они теряют смысл своего существования, поскольку все их интересы были сосредоточены только на умершем. Если Вы чувствуете, что вместе со смертью Вашего близкого потерялся смысл Вашей жизни, Вы не знаете, чем заполнить время, не спешите говорить себе, что «жизнь кончена». Подумайте о себе. В чем Вы отказывали себе, в чем ограничивали, когда Ваш близкий был жив? Возможно, Вы не успевали бывать с детьми на природе, читать, ходить в театр, встречаться с подругами, которые из-за этого от Вас отдалились. Теперь Вы можете заполнить появившееся время этими делами. Если Вы не захотите воспользоваться этим советом, а предпочитаете проводить время в мыслях об умершем, в воспоминаниях о нем – идите в Храм, молитесь за него. Это будет та же забота, которую Вы давали ему раньше, только теперь это будет Ваша забота о его душе. Таким образом, Вы по-прежнему сможете чувствовать себя нужной и полезной. Ведь кто позаботится о его душе лучше Вас? Кто будет молиться искренней?

Если Вы не найдете в себе сил для решения этой задачи, беспомощность станет постоянным чувством – обратитесь к психологу, чтобы проанализировать самооценку и избавиться от ощущения беспомощности. Неспособность выполнить третью задачу не дает человеку приспособиться к потере, оставляет его в трауре на долгие годы.

Наладив свое бытовое и социальное окружение, почувствовав что «жизнь вошла в колею», Вы переходите к последней задаче горя – выстраиванию нового отношения к умершему. «Перестройка чувств» дает возможность продолжать полноценную жизнь, наполненную новыми, другими чувствами и другими эмоциями.

Возможно, эти слова вызовут у Вас реакцию негодования: «Как же так? Если я не буду любить его (ее) так же сильно, как и при жизни – это значит, я предаю свою любовь!» Такие мысли могут быть вызваны различными факторами. Первый – чувство вины перед умершим, ведь он умер, а мы живы, значит, мы виноваты перед ним. Другим фактором может являться влияние Вашего окружения, например, обида детей, если овдовевшая мать встречает другого мужчину, и у нее возникает новое чувство. Иногда человеком движет страх перед новыми отношениями, поскольку они тоже могут закончиться смертью и новой болью утраты. Еще один фактор – социальные убеждения о том, что «любовь бывает только раз», поведение «верной вдовы (вдовца)» поддерживается обществом.

Эту задачу наиболее трудно разрешить для себя, из-за перечисленных выше причин. «Застревание» на этом этапе приводит к затянувшемуся на годы, а иногда и до конца жизни, трауру, очень часто возникает чувство, что «жизнь остановилась».

Поймите, что новые чувства к другим людям не заменяют прежние, и это не предательство памяти умершего. Просто жизнь продолжается, возникаю новые, другие, отношения, которые вовсе не мешают Вам по-прежнему любить умершего и вспоминать о нем с добром и теплотой. Ворден в своей книге в качестве примера приводит письмо девочки, потерявшей отца, написанное матери из колледжа: “Есть другие люди, которых можно любить. Это не значит, что я люблю отца меньше”.

Как понять, что и эта задача решена? Если Вы можете говорить об умершем без сильной боли, если печаль, а она естественна при мыслях об умершем, спокойна и светла, если Ваши эмоции направлены не на горевание, а на новые впечатления и события окружающей жизни, значит, Вы преодолели этот этап, и разрешили для себя все четыре задачи горя..

Естественен вопрос, который часто задают люди, пережившие утрату: «Как долго должен длиться траур по усопшему?». Единого для всех срока траура не существует. Православными обычаями на траур отводится год, но только Ваше внутренне чувство подскажет Вам, когда он завершен. Периодически возвращайтесь к этой статье в течение некоторого времени. Проверяйте себя, как сейчас Вы чувствуете свое горе? На каком этапе Вы находитесь? О чем думаете? Кто и что может Вам помочь?

Ваше горе пережито, когда Вы снова чувствуете себя способным вести нормальную жизнь, возвращаются старые или появляются новые интересы, налажен новый уклад жизни, Вы полноценно работаете и отдыхаете.

В заключение я еще раз выражаю Вам свои искренние соболезнования и хочу пожелать Вам пережить потерю близкого человека, решив для себя все описанные выше задачи. Используйте Ваши новые знания для оказания самому себе психологической помощи.

Из книги “Жизнь. Болезнь. Смерть.”

Митрополит  Антоний Блюм.

О. С. Разлука с человеком всегда более приемлема, когда есть длинная болезнь или старость, ведущие к смерти. Но когда авария, особенно когда умирает молодой человек или младенец — как тогда можно поддержать родителей, как помочь пережить первоначальный шок?

Митрополит Антоний. Первое, что я думаю: не надо пробовать утешить человека пустыми словами. Я помню, как к одной нашей прихожанке, у которой умер ребенок, пришел молодой священник и сказал: “Я так понимаю ваше горе!..” Она, человек правдивый и резкий, обернулась к нему и сказала: “Не лгите! Вы никогда не были матерью и никогда не теряли ребенка, — вы ничего не понимаете в моем горе!” И он остановился и сказал: “Спасибо вам за это…” Вот эту ошибку никто не смей делать. Чужого горя никто понять не может, дай Бог свое горе понять, как-то уловить, овладеть им.

Сказать можно, например: “Подумайте о том, что это молодое существо умерло в полном расцвете всех сил души, ума, в полной чистоте. Этот человек как бы вспорхнул в вечность, и теперь у вас предстатель, ангел-хранитель перед Богом, который покрывает вас своей молитвой, к которому вы можете обратиться как бы с разговором и с радостью о том, что когда-то будет встреча…” Невозможно дать сейчас достаточно примеров по количеству людей и типам обстоятельств.
 
О. С. Когда скончался Лазарь, Иисус плакал. Как относиться вообще к слезам, когда утешаешь людей?

М. А. Слезы — дар Божий. Никогда не надо мешать им течь. В этом рассказе Спаситель плакал о том, что Лазарь должен был умереть, потому что мир во зле лежит и всякий человек смертен из-за того, что грех владеет миром. Христос тут плакал, я думаю, о Своем друге Лазаре, и в более широком смысле — об этом ужасе: Бог дал всей твари вечную жизнь, а человек грехом ввел смерть, и вот светлый юноша Лазарь должен умереть, потому что когда-то грех вошел в мир. Так что люди имеют право плакать над тем, что смерть скосила любимого, плакать о том, что они остались сиротами. И никто не смей им мешать плакать, это их право. Но между слезами и истерикой или плачем без веры есть громадная разница.
 
О. С. Есть тоже опасность, что человек, горюя, начинает любоваться: мол, он так любил усопшего, что продолжает месяцами, годами даже, плакать и горевать…

М. А. Я думаю, что, с одной стороны, абсолютно справедливо, чтобы человек до конца своей жизни плакал о разлуке, о том, что больше нет возможности обнять любимого, слышать его голос, видеть его взор, поделиться с ним тем, что на душе самого светлого или мучительного. В этом смысле всю жизнь можно пронести скорбь, но не истерическую, не бунтующую скорбь, а тихую, углубленную скорбь: да, было бы так дивно, если можно было бы продолжать старые отношения, старую дружбу, старое общение (которое никогда не умирает в моей душе, — сказал бы этот человек).

Но с другой стороны, человек не должен как бы искусственно подогревать в себе скорбь и драматическое чувство о смерти другого, считая, будто их отсутствие доказывает, что он не любил. Скорбь должна как бы перелиться в другое: в любовь, которая не кончается, в сознание: я тоже иду по этому пути, мне тоже придет время умирать, и какая тогда будет радость встречи!.. Тогда скорбь просветляется.
 
О. С. Часто у скорбящих возникает протест, особенно если умирают малолетние: почему он или она, почему теперь, так рано?.. Как утешать таких людей?

М. А. Я думаю, как во всех случаях болезни или смерти, первым делом — утешать состраданием и тем, чтобы не стараться убедить людей, будто “все это хорошо”, — все это очень болезненно и очень трагично и очень мучительно, — и с ними этот путь проходить.

С другой стороны, мы знаем, что иногда смерть ребенка освобождает его от большего, чем смерть, ужаса. Из обычной жизни мы знаем, что сейчас происходит в разных частях света: дети бывают ранены, у детей отрубают руки, дети слепнут, дети бывают поражены в спинной хребет и остаются парализованными… И иногда думаешь: как счастливы те дети, которым, как говорит Священное Писание, было дано “вкусить мало меда” и вспорхнуть в вечность.

Не помню, в жизни кого из русских святых был случай. Одна мать убивалась горем и гневом на Бога за то, что умер ее ребенок. Она обратилась к кому-то из подвижников, и тот сказал: “Я помолюсь, чтобы Господь тебе дал понять”. И она во сне видит, как Христос к ней подошел и сказал: Я тебе покажу, какова была бы судьба твоего сына, если бы он не умер… И она увидела, как он растет, постепенно портится, кончает разбойником, убийцей, и проснулась с криком: “Нет, Господи, лучше ему умереть!”

Конечно, нет смысла это рассказывать человеку, который только что потерял ребенка, — это звучит жестоко; но со временем можно поговорить и о том, что, может быть, смерть спасла этого ребенка от чего-то более страшного, чем разлука с временной жизнью.
 
О. С. Мне это кажется сомнительным подходом. Когда я пробовал так говорить, я никого не убеждал, может быть, потому, что сам не был убежден. Я знаю, что такой подход есть, но думаю, что самое главное — вот это сочувствие, сострадание…

М. А. Человеку нужно, чтобы ты с ним был в его горе, на дне этого горя вместе с ним, и не убеждал его, что горя нет или что он неправ, горюя. И надо дать время благодати и внутреннему опыту человека что-то сделать.
 
О. С. Со смертью умирающего кончаются обязанности священника. Я говорю “обязанности”, как будто это должность какая-то; но он может и дальше действовать. Во-первых, поминать покойника, если запомнит его имя, на службах и вообще в молитвах. Но если есть родственники, близкие, он может и должен их посещать и успокаивать. Какие тут советы?

М. А. Во-первых, он никогда не должен ставить себя в положение учителя. Не надо делать вид, будто потому что ты священник, ты понимаешь то, чего никогда сам не испытывал. Это раз. Второе: у тебя должно быть собственное отношение к смерти. И это одна из задач нашей христианской жизни: привыкнуть к мысли о смерти, знать, что она есть, знать, как ты к ней относишься. Скажем, апостол Павел говорил, что ждет свою смерть, потому что только через смерть он соединится со Христом без телесных, вещественных преград. И тут же он прибавляет: однако, для вас нужнее, чтобы я остался в живых, поэтому я буду дальше жить… Вот предел. Если бы мы действительно мечтали о живой встрече с Богом, не о встрече через веру, через мгновенные переживания, а о постоянном приобщении Ему, то мы могли бы мечтать о смерти, жаждать смерти, и одновременно быть готовыми не умирать ради Христа.

  О. С. А как можно такое отношение передать?

М. А. Видишь ли, для того, чтобы передать что-то, надо в себе это носить. Я потому настаиваю на этой стороне, что критерий того, христиане мы или нет — наше отношение к собственной смерти, к смерти дорогих нам людей. Если мы созрели в какой-то мере или если мы в процессе созревания, можно человеку сказать: “Да, это страшная утрата, но он ушел от вас к Богу, Который его так полюбил, что вызвал его из небытия, а теперь призвал к Себе, чтобы он был с Богом неразлучно. И если вы хотите, чтобы смерть вашего родного не была разлукой, то вы должны перенестись молитвой, духом, опытом в область Божию. Он вам показал путь, по которому вам надо идти. Если вы хотите с ним быть, вы должны быть там, где он есть, то есть с Богом” (конечно, я не говорю, что надо в таких резких словах выражать эту мысль).

И с другой стороны, очень помогает потерявшим родного наша панихида. В ней содержатся самые разные моменты. Святитель Феофан Затворник начал одно отпевание словами: “Братья и сестры, давайте плакать, потому что ушел от нас любимый человек, но давайте плакать как верующие…” Мы плачем над усопшим, потому что человек не призван к тому, чтобы умереть, — человек призван к вечной жизни. Смерть вошла в жизнь через человеческое отпадение от Бога, поэтому смерть как таковая — трагедия. С другой стороны, она — освобождение. Если бы надо было жить, никогда не умирая, в той ограниченности земной жизни, которую мы знаем, был бы неизбывный кошмар. Поэтому, скажем, в отпевании повторяются слова псалма: Блажен путь, которым идешь сегодня, душа, ибо тебе приготовлено место упокоения… Эти слова обращены от имени Церкви к усопшему, но и к тем, кто их слышит. И есть целый ряд мест в службе, где усопший как бы говорит: Не рыдайте обо мне…

Утешение в смерти близких сердцу

Епископ Гермоген (Добронравин)

Но не здесь еще конец нашим слезам. “Пусть усопшим нашим и хорошо там, — говорят сетующие, — но нам-то здесь без них худо. Мы желали бы с ними вечно жить, желали бы ими вечно утешаться, а между тем, неумолимая смерть оторвала их от нас и оторвала навсегда… Было время, когда и один час разлуки с ними был для нас тяжек, а теперь?… Проходят дни, проходят месяцы, пройдут годы, пройдут десятки лет, а свиданья с ними все нет и нет… И, Боже мой! Есть ли даже какая-нибудь надежда увидеться нам с ними когда-нибудь? Не потеряны ли они для нас навсегда-навсегда?…” Часто так думают над прахом родных и друзей, и слезы снова струятся из глаз.

Но эти слезы тогда бы только были справедливы, когда бы мы обречены были вечно жить на земле. Но о чем безутешно плакать о разлуке с родными, когда и все мы здесь не вечны? Пройдет несколько лет, а может быть даже несколько месяцев или даже несколько дней, и нас Господь позовет туда же, куда и их позвал. И тогда-то ничто уже нас не разлучит с ними, тогда-то вечно с ними будем мы… А велики ли наши годы в сравнении с вечностью? О, пред нею и тысяча наших лет, как день один!… Но кто же, скажут нам, кто поручится, что за гробом мы будем иметь свидание с близкими и родными? Есть порука, и порука верная! Это непреложное слово Божие.

Раскройте, например, книгу пророка Исайи. Там пророк, описав судьбу Вавилонского царя, говорит, что души, находившиеся в аду, увидев среди себя этого гордого владыку, (который мечтал на небо взойти и поставить престол свой выше звезд небесных и быть подобным Вышнему), изумились и восклицали: “и ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам! В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви – покров твой” (Ис.14:10,11) и пр. Итак, там и грешники видятся с грешниками. Раскройте книгу Бытия и там прочитайте слова патриарха Иакова: “с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю” (Быт.37:35). Так говорил Иаков в скорби при вести, что сын его Иосиф растерзан зверями, говорил в то время, когда все дети старались утешить его. Итак, и праведный Иаков надеялся на свидание с сыном своим за гробом. Раскройте книгу Царств, и там найдете, что св. царь и пророк Давид горько плакал, когда сын его от жены Урииной сделался болен; а когда скончался, Давид сказал: “А теперь оно (дитя) умерло… Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне” (2Цар.12:23). Итак, и Давид надеялся видеться с сыном своим за гробом. Раскройте св. Евангелие и прочитайте там притчу о богатом и Лазаре (Лук.16:19-31). Здесь говорится, что богач, который всю жизнь свою одевался в порфиру и виссон, и каждый день веселился, а на бедного Лазаря, лежавшего у ворот дома его и покрытого струпами, и взглянуть не хотел, — по смерти своей снисшелво ад, и хотя между ним и Авраамом и Лазарем пропасть велика утвердися, так что и перейти ему к ним было нельзя, — однако же и этот грешник мог там, хоть и издали, видеть праведных Авраама и Лазаря, и не только видеть, но и беседовать с ними. Итак, там за гробом даже величайшие грешники могут не только видеться, но и беседовать с величайшими праведниками. После этого нет уже нужды говорить, что там праведники видятся с праведниками, благочестивые с благочестивыми. “Отче! — молился Сын Божий Отцу Своему, — которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне” (Иоан.17:24). Как же благочестивым не иметь там друг с другом свидания и общения, когда все они там около Спасителя, как дети около отца? Там ли, например, не видеть друг друга тем, которых видел в духе св. Апостол Иоанн около престола Бога вышнего, а число их множество и тысячи тысяч? Там ли не видеть друг друга св. мученикам, которых видел тот же Апостол там всех вместе под алтарем? И что могло бы быть препятствием к взаимному свиданию и общению за гробом? То ли, что там до всеобщего суда и воскресения обитают одни только души без тел? Но здесь на земле каким образом мы имеем свидание и общение друг с другом? Глаз ли наш, например, собственно видит человека? Не глаз, а душа через глаз. Ухо ли наше перенимает беседу другого? Не ухо, а душа через слуховой орган. Язык ли наш передает мысли другим? Не язык, а душа через язык… Ни глаз, ни ухо, ни язык сами по себе без души не имеют никакого значения: мертвые не видят, не слышат, не говорят, хотя и имеют все нужные для этого орудия. Значит, душа, собственно, есть действующая причина, а тело только орудие. И здесь для души это орудие необходимо, потому что она и сама обложена телом, без чего и существовать здесь не может, и действовать должна на душу, обложенную также телом. Но коль скоро этого тела не будет, а останется только одна душа, то что ей может препятствовать прямо и непосредственно действовать на душу! Препятствия никакого нет, а напротив, открывается через то для души легчайший способ действия, так как тело тленное отягощает душу и земное жилище обременяет ум. Не понятно, скажут, как душа может видеть душу непосредственно? Но все ли для нас бывает понятно и то, что с нами бывает ежедневно, и в чем потому мы не имеем ни малейшего сомнения? Понятно ли для нас, как душа наша через глаз видит другого человека? Еще более, понятно ли для нас, как душа наша может представить себе образ другого человека так, как будто он стоит перед нами, тогда как он в отсутствии, и даже в то время, когда все орудия наши телесные остаются в бездействии, например, во время сновидений?… Все это мы обыкновенно приписываем силе воображения и тем как будто удовлетворительно решаем вопрос, который все однако же остается неразгаданным.

Ангелы — духи бесплотные, а кто станет утверждать, что они не видят друг друга, хотя мы и не понимаем, как это бывает? Если “мы едва можем постигать и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах — кто исследовал?” (Прем.Сол.9:16) “Мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем” (1Кор.13:9), — говорит Апостол, — и к чему не приложим наше знание, везде увидим, что это отчасти. Тело есть как бы зеркало души, и вот мы ныне видим как бы сквозь стекло, гадательно (1Кор.13:12), видим душу человека не иначе, как она проявляется во внешних действиях; а кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? (1Кор.2:11)? Но, — продолжает Апостол, когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (1Кор.13:10). Теперь мы видим как бы сквозь стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан (1Кор.13:12). Вот каково, по словам Апостола, там будет наше знание! Если же так, то и души могут там видеть друг друга несравненно чище и яснее, чем в настоящей жизни человек может знать человека: тогда же познаю, якоже и познан бых.

Итак, то обстоятельство, что там души до всеобщего суда и воскресения обитают без тел, отнюдь не препятствует взаимному их свиданию и общению. Что же еще могло бы препятствовать взаимному свиданию и общению усопших? То ли, что после всеобщего суда и воскресения души усопших опять соединятся с телом? Но по собственному опыту мы знаем, что это ни мало не может служить к тому препятствием: из нас нет такого бесплотного, а все мы видим друг друга, все можем иметь взаимное общение. Правда, тела наши тогда изменятся. Но каково бы ни было это изменение, все, однако же, то же самое тело востанет из гроба, которое положено было в гроб, а не другое какое: Бог дает ему тело, — говорит Апостол, — как хочет, и каждому семени свое тело (1Кор.15:38), что посеяно, то и вырастет: от пшеницы — пшеница; от плевела — плевел. В чем же будет состоять эта перемена? Апостол говорит, что Господь тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его (Фил.3:21). Следовательно, каково было тело Иисуса Христа по воскресении, таково, или, по крайней мере, подобно ему будет и наше тело после воскресения. Тело Спасителя после воскресения Его было так тонко и духовно, что могло пройти сквозь затворенные двери, и наши тела будут так тонки и духовны, что способны будут носиться по воздуху. На теле Господа остались язвы от гвоздей на руках и рана в ребре. И на наших телах по воскресении останутся признаки, свидетельствующие или о подвигах веры и благочестия, или о неисправимых пороках, так что в теле праведников будут отражаться, при свете благодати Божией, как в зеркале, все добрые дела их, коими угодили они Господу во дни земной жизни, от того они будут светлы и прекрасны, а в теле грешников будут отражаться, как в зеркале, все грехи их, сделанные во время земной жизни и неочищенные покаянием и молитвами Церкви, оттого они будут мрачны и безобразны. Тело Иисуса Христа по воскресении Его так изменилось, что Мария и Апостолы сначала даже не узнали Его, хотя и беседовали с Ним. Но после, однако же, все они убедились, что это не призрак, не дух, ибо дух плоти и костей не имеет, а Он не только имел и плоть и кости, но и разделял с ними трапезу. Все они нашли в Нем что-то знакомое им и с радостью узнали своего Господа, и даже сам Апостол Фома, говоривший Апостолам, что он дотоле не поверит им в том, будто они видели воскресшего Господа, пока сам не увидит на руках Его ран от гвоздей и не вложит перста своего в раны от гвоздей и не вложит руки своей в ребро Его (Иоан.20:25). Но когда Господь явился и показал ему и руки, и ноги, и ребра Свои, сам Фома с радостью тогда сказал: “Господь мой и Бог мой” (Иоан.20:28). Итак, как ни изменилось тело Спасителя по воскресении, однако же все видевшие Его находили в Нем многое такое, что прежде видели в Нем и узнавали Его в то время, когда собственные тела их самих еще не были прославлены и не имели никакой перемены, тогда как для созерцания тела прославленного нужны были, без сомнения, и орудия более тонкие и духовные, нежели какие мы теперь имеем и какие они имели тогда. Что же может препятствовать нам по воскресении иметь взаимное свидание и общение, тогда как наши тела и тела всех усопших получат уже свое изменение? Значит, эти слезы наши, слезы о том, что мы, расставшись с близкими, не увидимся с ними никогда, походят на слезы младенца, от которого мать удаляется на некоторое время, а он горько плачет, думая, что она оставляет его навсегда. Нет, приникните ближе к останкам вашего усопшего и с верою припомните утешительное слово Христово: “Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня, ибо Я иду к Отцу” (Иоан.16:16). “И вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас” (Иоан.16:22). Дай только Бог, чтобы там, за гробом, свидание наше с родными и близкими было радостное, а не печальное. А это будет тогда, когда мы будем молиться за них и за себя. Если усопший наш скончался с верою и покаянием, то будем молиться Господу, чтобы Он простил и все остальные грехи его, и упокоил его в месте светлом и покойном, а между тем будем и сами благоугождать Богу своей жизнью, чтобы Он сподобил и нас мирной, христианской кончины с верою и покаянием. Будем служить и добро творить и ближним, чтобы они по смерти нашей не забывали нас в своих молитвах, и тогда — надежда на радостное свидание с усопшими для нас несомненна.

Все это — общие источники утешения. Но есть еще особенные причины, заставляющие лить слезы на могиле. Их так много, что почти каждый имеет свои причины плакать. Так, различие лет людей усопших исторгает из груди нашей различные вздохи и стоны. Не так горько расставаться с человеком, который сходит во гроб, якоже пшеница созрелая, во время пожатая, не так горько, ибо такой человек уже отжил свой век: за семьдесят или восемьдесят лет, что такое жизнь, как не труд и болезнь? И земля менее бы кропилась слезами, если бы недра ее для них только разверзались. Но сколько умирает детей, которые едва успели взглянуть на свет с радостной улыбкой, — и он для них сокрылся! Зачем они родились? Затем ли только, чтобы причинить матери болезни во время рождения, потом потерпеть самим немало болезней, потом порадовать отца и мать, потом поселить в них сладкую надежду, и, наконец, сладкую надежду сменить горькой слезой?… Сколько людей умирает в нежной юности, которые, подобно цветку, только что начали распускаться и благоухать и под влиянием хладной смерти должны вдруг засохнуть и завять! Для того ли они расцветали, чтобы не принести никакого плода?… В подобных случаях люди нередко дерзают роптать на самое Провидение, которое, по их рассчетам, неблаговременно отнимает у них лучшие сокровища. Ропщут часто и на самих себя, укоряя за то, что не могли предпринять заранее всех мер для спасения близких. Не щадят упреков иногда и для врачей, которые пользовали усопшего и не могли спасти его от смерти. Но этот ропот недостоин человека. Эти слезы преступны. Эти вздохи ненавидит Бог. Вы ропщете на Провидение за то, будто оно так неблаговременно потребовало от вас жертвы. Неблаговременно?… Что вы!… Только у нас на земле то или другое бывает не в пору, не вовремя. На небе — не так! Там нет слов “рано” или “поздно”, там всему свое время!

Часто смерть похищает невинных детей. Но вы знаете, что им принадлежит царствие Божие, и, между тем, плачете, что они так рано отходят от вас к Отцу Небесному, не испытав горестей земной жизни, и считаете исход их неблаговременным… Подумайте сами: отцовские ли это вздохи, материнские ли слезы?… Знаю, что в ваших слезах не та блестит мысль, что они отходят от вас к Отцу Небесному; нет, ваши слезы о том, что вы теряете в них ваши светлые надежды на ваше счастье, теряете будущих друзей и хранителей вашей старости. О, надежды, надежды! Если бы всегда сбывались вы! Но скажите, кто поручится, что дети ваши, если бы жили долее, всегда доставляли бы вам одни только радости и утешение? Кто знает? Может быть, с годами они познакомились бы с обычаями света, противными христианству, и тогда не были бы столь любезными для Отца Небесного детьми, как теперь. Может быть, с годами остыл бы в них и к вам жар детской любви и они не были бы столь милыми для вас чадами, как теперь. Может быть… но чего бы не могло быть с ними в течение жизни?… А теперь они чистыми, невинными, как ангелы, отошли от вас к Отцу Небесному, а вы все еще плачете, называя исход их от вас неблаговременным. Подумайте сами: отцовские ли это вздохи, материнские ли слезы?…

И если бы оплакиваемый вами младенец мог сказать вам в утешение, он, мне кажется, сказал бы вот что: “Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу” (Иоан.14:28), иду не к чужим, а к своим, иду к Отцу моему и Отцу вашему: Он ли не заменит вас там для меня?… Что сказано о младенцах, — то же почти должно сказать и о возрасте юношеском. Если Бог берет к Себе юношей, то, видно, берет их благовременно: видно, они довольно созрели уже для вечности, и Господь берет их, да не злоба изменит разум их, или лесть прельстит душу их; а если еще и не дозрели, то они еще несравненно хуже были бы для неба, если бы долее оставались на земле. И вообще, где назначить предел жизни для людей, любезных сердцу? Только холодный рассудок наш решает иногда, и то нерешительно, кого смерть похищает вовремя, кого не вовремя, а бедное сердце наше не знает расчетов рассудка: лишь бы только любезен был для него человек, похищенный смертью, — оно одинаково скорбит и плачет о нем, на заре ли дней своих, в полдень ли жизни или на самом закате он оставил свет… Нет, страшно роптать на Провидение, но бесполезно роптать и на самих себя.

Ропщем мы иногда на себя за то, что не предприняли всех мер к спасению близкого. Но кто может предвидеть все предохранительные меры? И надобно быть уверенным, что, если бы только Господу угодно было продлить дни нашего близкого, Он внушил бы нам эти меры, и мы воспользовались бы ими. Но если это Ему не угодно, то хотя бы весь мир пришел к вам на помощь — все было бы без пользы. Припомните, не подвергался ли и прежде близкий ваш, теперь усопший, болезням и опасностям, и Господь спасал его, хотя, может быть, с вашей стороны еще менее предпринято было средств к сохранению его, нежели сколько употребили для него в то время, когда лишились его?… Что делать? Жизнь есть дар Божий, который мы и по внушению Божию, и по внушению собственной природы должны всемерно хранить и беречь. Но смерть не страшится никакой нашей предусмотрительности и часто направляет жало свое на свою добычу с той стороны, откуда мы вовсе не ожидаем. Что делать?… Смерть — безжалостный скелет, без сердца, без души.

Напрасно ропщем мы и на врачей, пользовавших нашего близкого. Скажите, есть ли врачи и есть ли лекарства против смерти? Среди ли богатства и роскоши, в великолепных чертогах не нашлось бы врачей, самых умных и опытных, там ли не достало бы у них и знания, и усердия к своему делу? Но, увы!… И там, как часто искусство самых опытных и усердных врачей исчезает перед силою смерти!… Врачи — орудия Того, Кто есть поднимающий душу, и просвещающий очи, исцеление дающий, жизнь и благословение. И если бы Врачу Небесному угодно было продлить дни вашего близкого, Он верно положил бы на сердце врача земного то, что нужно было употребить для спасения больного. А когда Он не положил сего, значит не на радость была бы жизнь усопшего, если бы она еще продлилась на земле.

Вообще, люди — то же в мире, что пшеница в поле. Земледелец знает, когда время и когда не время снять пшеницу, а мы все, плачущие о наших близких усопших, походим на детей, которые судят и рядят о том, зачем земледелец так рано или так поздно пожинает пшеницу на поле. Но что было бы с пшеницею, если бы она пожиналась не по рассчетам опытного земледельца, а по распоряжению неопытных судей? Что было бы и с нами, если бы смерть пожинала нас по нашему недальновидному распоряжению, а не по воле и власти Того, в деснице Которого и живот и смерть?

Особенную причину плакать имеют люди, которые в усопших лишаются отцов, матерей и вообще благодетелей. С потерей таких людей часто они в будущем ничего не видят и ничего не хотят видеть, кроме предстоящих им нужд и лишений, кроме горького, беспомощного сиротства. “Что-то с нами будет, — взывают они в горести сердца, — что-то с нами будет?! От нас взято все и нам не осталось ничего… Бедные мы сироты! Кто-то теперь о нас позаботится, кто-то подумает о нашей судьбе?…”

“Кто-то теперь о нас позаботится, кто-то подумает о нашей судьбе?…” Бог — сиротам Отец. Итак, все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас (1Пет.5:7). Он семью хлебами напитал несколько тысяч человек, и целые сорок лет питал израильтян в пустыне манною. Для вас ли одних не достанет у Него хлеба? Он сорок лет одевал израильтян в пустыне, где ничего нельзя было приобрести и целые тысячелетия одевает даже лилию полевую, и притом так роскошно, что и Соломон так не облекался, как каждая из них. Для вас ли одних не достанет у Него одежды?

“Кто-то теперь о нас позаботится, кто-то подумает о нашей судьбе?…” А кто доселе питал вас, кто согревал и покоил? Отец, говорите, мать, благодетель — но их уже нет… Так, но своей ли силой они питали и покоили вас? Нет! Их рукой действовал Сам Отец Небесный, Которому принадлежит земля и исполнение ея, вселенная, и всиживущии на ней. Он один Податель и Творец всех даров, которые доселе вы от них получали; а они были только орудия, через которые Он подавал вам. И если Ему угодно было взять к Себе эти орудия, то мудрено ли для Премудрого, и трудно ли для Всемогущего найти для Себя и для вас другие орудия, через которые Он будет продолжать изливать на вас Свои милости? Не часто ли случается слышать: такой-то сирота принят в такое-то благотворительное заведение; а того принял на воспитание такой-то благотворитель; а для таких-то сирот заменила нежную, попечительную мать такая-то сродница их?… Скажите сами: кто так устраивает сирот, кто внушает благотворителям такую заботу о них? Не Тот ли, Кто лишил их отца и матери? Святой Давид и в молодости, и в старости не видал примера, чтобы праведник оставлен был и чтобы дети его просили хлеба (Пс.36:25).И сколько в мире есть великих людей, которые на заре дней своих осиротели, и сколько, напротив, обыкновенных и даже мелких из тех, которые никогда не отрывались от объятий родительских?

“Кто-то теперь о нас позаботится, кто-то подумает о нашей судьбе?…” А почему же не позаботиться и не подумать о вас тем, которые доселе о вас так горячо заботились и которых так горячо теперь вы оплакиваете? Но их уже нет, возражаете вы; они умерли… Так, умерли. Но разве умерла в них душа, которая, собственно, и заботилась о вас. Разве умерло в них сердце, которое пламенело к вам любовью и желанием вам всякого добра? О, нет! Они теперь и живут, собственно, умом и сердцем. И что же бы могло быть препятствием к тому, чтобы заботиться им о вас по-прежнему и любить вас по-старому? Забывает ли отец детей своих в то время, когда по каким-нибудь обстоятельствам отлучается от них? О, нет! Его сердце там болит о них еще более, нежели прежде, когда они были у него всегда перед глазами!… Не то же ли, в некоторой мере, бывает и с отшедшими от нас родителями и благодетелями нашими?

Раскройте святое Евангелие и прочитайте там притчу о богатом и Лазаре. Богач, будучи в муках, просил Авраама послать вестника на землю. “У меня, — говорил он, — пять братьев. Пусть он предостережет их, чтобы и им не подвергнуться тем страшным мучениям, какие я испытываю” (Лук.16:27,28). А, кажется, ему ли было думать о судьбе братьев своих? До братьев ли, когда он сам мучился во пламени и не мог упросить Авраама, чтобы он омочил конец перста своего в воде и прохладил ему язык? И, однако, несмотря на тяжесть мучений своих, несмотря на жгучесть нестерпимого пламени адского, его сердце все еще пламенеет любовью к братьям своим. Он заботится об их участи, он ходатайствует за них… И замечательно: когда он просил себе милости, Авраам сделал решительный отказ — знак, что там нет места покаянию и нет места ходатайству за себя — но когда он просил милости для братьев своих, Авраам не сделал ему прямого отказа, а только сказал ему, что братья его так упорны и ожесточены, что и самое посольство к ним было бы для них без пользы. Когда св. благоверный князь Александр Невский имел упорную войну со шведами, в то время видели на легкой ладье лучезарных витязей, похожих на святых мучеников Бориса и Глеба, из которых один сказал другому: “Поможем родственнику нашему Александру”. И шведы, при их содействии, вскоре пали к ногам Александра. В наши дни, когда иеромонах Аникита, в мире князь Сергей Шахматов, услышав о болезни благочестивой матери своей, отправился к ней, чтобы проститься с нею и получить от нее благословение на вступление в монашество, но, застав ее уже бездыханною, горько плакал о том, что не успел получить от нее благословения — благочестивая мать слышала его вопли и не замедлила отереть его слезы. Во время легкой дремоты она явилась к нему со светлым лицом и сказала: “Благословить много, а дозволить можно”. Один архиепископ А.В., жестоко страдавший меланхолическими припадками, усердно просил у Бога себе помощи, и раз во время вечерней молитвы заметил, что в передних его комнатах разлился свет, который, постепенно усиливаясь, наконец окружил его самого. Тут же увидел он какую-то женщину и, всмотревшись в нее, узнал, что это была покойная мать его. “Зачем ты так горько плачешь, чадо, — сказала она, — и понимаешь ли, чего просишь у Господа? Для Господа не трудно исполнить твое прошение, но знаешь ли, чего ты через это лишаешь себя?… Ты и сам не знаешь, чего себе просишь”. И, дав ему несколько наставлений, сделалась невидима. А вот еще какое, не упомню где, описано обстоятельство. Действительный тайный советник князь Владимир Сергеевич Долгорукий, находясь в звании посланника при Русском дворе в царствование Фридриха, заразился там вольномыслием. Узнав об этом, родной брат его, князь Петр Сергеевич, не раз писал к нему письма, в которых уверял его, что он в заблуждении, что без истинной веры нет на земле счастья, что вера существенно необходима для будущей жизни и пр. Но все было напрасно: читая беспрестанно Вольтера, Дидерота, Даламберта, князь Владимир Сергеевич смеялся над убеждениями набожного брата. Однажды он, возвратясь от короля и чувствуя сильную усталость, разделся наскоро, бросился в постель и скоро задремал. Вдруг слышит он — кто-то одергивает его занавес, приближается к нему, и хладная рука прикасается к его руке, даже жмет ее. Он смотрит, видит брата и слышит от него: “Верь!” Обрадованный неожиданным явлением, Долгорукий хочет броситься в объятия брата и друга, но вдруг видение исчезает. Он спрашивает у слуг, куда девался брат, и услышав от них, что никакой брат к нему не являлся, старается уверить себя, что это сон, мечта, но слово “верь” не перестает раздаваться в ушах его и не дает ему покоя. Он записал число, час и минуту видения, и вскоре получил известие, что в этот самый день, час и минуту скончался брат его, князь Петр Сергеевич. С тех пор он сделался набожным и верующим христианином, и об этом видении часто говаривал другим.

Владимир Энгельгард перед отправлением из Москвы в Архангельск по делам службы, 5 февраля 1858 г., письмом просил мать свою, жившую в Петербурге, благословить его на далекий путь. Отправившись в дорогу, он остановился для ночлега на одной станции и тут, лежа на диване, увидал перед собою наяву, 13 февраля в 3 часа утра, мать свою с его сестрою, скончавшейся еще в 1846 году. Мать благословила его крестным знамением. Пораженный этим видением, он зажег свечу, чтобы яснее рассмотреть явившихся, но явившиеся внезапно стали невидимы. Впоследствии он узнал, что в это самое утро мать его скончалась в Петербурге. В Бозе почившему московскому митрополиту Филарету (19 ноября 1867 г.) за два месяца до его кончины было необычайное извещение в Сергиевой Лавре о близком отшествии его в вечность. Именно утром 17 сентября 1867 г. он сказал наместнику Лавры, архимандриту Антонию: “Мне явился родитель мой и сказал — береги девятнадцатое число”. Наместник позволил себе заметить: “Владыко святый! Разве можно верить сновидениям и искать в них какого-нибудь значения? Притом, как же можно обращать внимание на такое неопределенное указание? Ведь девятнадцатых чисел в каждом году бывает двенадцать”. Но владыка с уверенностью ему сказал: “Не сон я видел и потому думаю с этого времени каждое девятнадцатое число причащаться святых таин”. И действительно он причащался 19 сентября, 19 октября и 19 ноября — в день своей кончины. Так занимает усопших на небе наша участь на земле!

Есть еще обстоятельство, которое особенно заставляет лить слезы над прахом усопших. Часто мы бываем несправедливы к живым, часто делаем им оскорбления, и иногда не сознаем себя виновными в том, а сознаемся уже после их смерти. И вот это-то горькое сознание, как камень и давит нашу грудь. Но что сделано, того слезами не возвратить. Лучше вот что взять при этом во внимание: оскорбления вообще неизбежны для слабости человеческой, и они, конечно, продолжались бы, если бы усопший снова востал и снова начал жить между нами. Если же они уже сделаны, то вместо бесполезных вздохов и слез, лучше усилить молитву свою за усопшего, и это послужит ему отрадою. Он забудет оскорбление, а будет помнить одно только наше добро. После него остались, может быть, дети, сродники и другие любимцы его сердца. В них остается еще он существовать на земле. Итак, пусть они вместо него сделаются предметом нашей любви, наших неусыпных забот и благотворений — и его сердце будет спокойно, и нашей душе будет отраднее.

И вообще, какие бы ни были причины наших слез, всегда надо помнить, что плакали в свое время и наши усопшие о потере своих близких, но потом слезы их уменьшились, и вот, наконец, уже и сами они сделались предметом наших слез. Закон неизменен: род приходит и род преходит. Не на вечность и нам достались в удел слезы: время умерит, а смерть и совсем иссушит их. Надо помнить, что особенно тяжко для сердца переносить такие потери, которые с другими или вовсе не случаются, или случаются слишком редко. В таком случае мы смотрим на себя как бы на отверженных счастьем, как бы на забытых Богом.

Но потери близких сердцу совсем другого рода. Их испытывают все, хотя не всегда в одно время — сегодня один, завтра другой, там третий и т.д. Это общая доля для каждого — для бедных и богатых, для знатных и незнатных. Вы плачете о своих, другие плачут о своих. Вам тяжело и им нелегко. Не преувеличивайте же в ваших мыслях и словах вашего несчастья и не забывайтесь в вашем горе до дерзкого ропота на свою судьбу и на Бога.

Надо помнить, что все эти потери составляют для нас крест, который только тогда для нас может быть полезен и спасителен, когда мы несем его безропотно. В самом деле, слезами не возвратить того, что взято, а между тем, что пользы от наших слез для нас самих? Давно, давно уже замечено, что печаль мужу вредит сердце (Прит.25:20), что унылый дух сушит кости (Прит.17:22), что от печали бывает смерть, и печаль сердечная истощит силу (Сир.39:18), и что многих даже погубила печаль и потому нет пользы в ней. Приятны ли наши слезы Богу? Скажите, нравятся ли отцу или матери вопли дитяти, когда они отнимают у него то, что следует отнять, а оно, не понимая и не желая даже понять того, что эта вещь, отнятая у него, не только не годится, но даже может быть вредна для него, и не слушая ни убеждений, ни угроз, продолжает горько плакать и кричать? Такое дитя сами они называют капризным и своенравным, которому, потому, не только не возвращают того, что служит предметом его слез, но часто отказывают ему за то и в тех удовольствиях, которые позволили бы ему, если бы оно было во всем послушно им и покорно.

И наши слезы как часто походят на слезы капризных и своенравных детей! Судите же сами — могут ли потому они быть приятными Богу? Приятны ли они, по крайней мере, для усопших? Приятна для них эта горячая любовь к ним, которая заставляет нас лить слезы о них; но приятно ли для них то, что мы, в этом случае, так мало выражаем доверия и покорности Промыслу Божию! Приятно ли для них то, что мы, любимые ими, произвольно сами себя через то так сильно сокрушаем и изнуряем? Приятно ли для них, наконец, то, что наши обильные слезы мешают нам и молиться о них, тогда как для них нужна молитва, а не слезы наши?… Они все это знают, все это чувствуют и наша земная печаль как бы невольно печалит и их сердца. Совсем не то бывает, когда мы, отдав необходимую дань природе, стараемся умерять наши слезы. Нет нужды говорить, что мы в таком случае и сами себя чувствуем лучше, не убивая себя излишнею скорбью, и способны бываем к продолжению своих занятий по-прежнему. Нет нужды говорить, что тогда и усопшим нашим бывает приятнее: они видят, что хотя мы и любим их, но любим и Отца Небесного, Которому предаемся с детскою покорностью и Которому молимся о них с сердечным участием.

И Сам Бог за твердое, безропотное перенесение нами утраты не оставит нас Своею милостию. Вспомните Авраама. Бог требует от него в жертву Себе сына его Исаака. Авраам — нежный отец. Исаак — любимый сын его. Чувства нежного отца к любимому сыну кому неизвестны?… И, однако же, Авраам решается беспрекословно исполнить волю Божию — и вот, юный сын со связкою дров за плечами, а престарелый отец с жертвенным ножом в руке и с родительской печалью в сердце, идут на вершину горы. Вот разложены уже дрова. Вот сам отец возлагает на них любезного сына своего. Вот берется, наконец, за жертвенный нож, чтобы заклать им невинного агнца, но вдруг раздается с неба голос: “Не поднимай руки на отрока… Я знаю, что ты боишься Бога, когда и возлюбленного сына своего не пожалел для Меня. Я, благословляя, благословлю тебя, и благословятся в семени твоем все народы земные” (Быт.22:12; 17). И вместо сына приносится во всесожжение Богу овен, увязший рогами в кустах. Нам Бог не возвращает жертв, которых от нас требует, как Аврааму, но если и мы с твердостью души, с покорностью Промыслу Божию, подобно Аврааму, отдаем ему от себя жертвы, Он и нам ниспошлет Свое благословение: благословляя, благословлю тебя, и наградит нас за наше терпение здесь и там так, как мы и ожидать не могли: Он всегда один и тот же. Он всегда есть любовь, всегда Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей (2Кор.1:3,4). Надо, наконец, помнить, что все наши усопшие пролагают для нас, живых, путь туда, куда идти страшно для всех, и что Сам Бог, отнимая у нас любезных для нашего сердца, заблаговременно приготовляет нас к тому, чтобы мы не слишком были привязаны к земной нашей жизни, чтобы не думали всегда о земле, а подумали иногда и о небе. В самом деле, как мы смотрим на землю, куда скрывается прах усопших, и на небо, куда взлетает их душа, дотоле, пока не испытываем потерь, близких сердцу? Мы смотрим на кладбище с каким-то страхом; эта земля обдает нас каким-то холодом и только… Вот впечатления при посещении кладбища! А небо?!… Оно представляется нам чем-то таинственным и как бы чуждым для нас.

Совсем иначе представляем мы небо и землю с той минуты, которая разлучит нас с любимцем сердца. Вы лишились, например, отца, или матери, или супруги и вы уже как бы сродняетесь с землею. Ибо как не сродниться с нею, когда в ней сокрыта уже часть вашей крови, как не сблизиться, когда в недрах ее часть, так сказать, вашего тела и часть ваших костей превратилась уже в прах?… И вам не страшна уже эта мрачная, холодная могила. И вам уже не тяжело будет лечь в свое время подле нее; там прах ваш поместится близ родственного вам праха; там кости ваши смешаются с костями ближних ваших…

Иной тогда взгляд у нас и на небо. Оно становится для нас ясным и родным; оно делается чаще предметом наших дум, желаний и надежд. Лишившись близкого сердцу, вы чувствуете, что как бы часть духовного существа вашего уже там. Вы верите, что близкий ваш уже ждет вас там к себе с нетерпением, и, когда ударит ваш час, вам уже не так страшно будет перейти туда. Вы там не будете одиноким, бесприютным сиротою; там есть кому встретить вас, обласкать и утешить… Там друг ваш, там ваш родной!…

Понятно, что все подобные размышления не могут еще осушить наших слез, но где человеческая помощь оказывается слабою, там является к нам на помощь Сам Господь со Своею благодатью. Только нам стоит обратиться к Нему с горячей молитвою, чтобы Он усладил нашу горесть, и Он, милосердный, не замедлит услышать вопль нашего сердца. Он сам прослезился над прахом друга своего Лазаря (Иоан.11:35). Ему ли, потому, не знать, как тяжка для сердца разлука с близким, и как нужно для нас здесь утешение?… Он столько нас любит, сколько мать не может любить детей своих! Любит нас более, чем мы любим себя! Кто же, как не Он, может более и подать нам утешения? Он премудр и всемогущ, мудрено ли потому и трудно ли для Него доставить нам такое утешение, какого мы и вообразить не могли?… И разлучив нас с близким сердцу, Он как бы говорит каждому из нас: “Смотри, как непрочно все земное! Вот был у тебя друг, с которым ты привык делить и горе, и радость, которого жизнью ты жил доселе и надеялся жить долго. И вот и этот искренний друг твой тебя оставил. Еще остаются у тебя друзья земные, но сколько они ни стараются утешить тебя — участие их не утешает, а иногда еще более растравляет раны твоего сердца. А придет пора и они тебя оставят со своими утешениями, или потому, что не так горячи будут к тебе или потому, что сами будут иметь нужду в утешении, и тогда ты останешься один с горестью в сердце. Так-то непрочно, так ненадежно все земное!… Перестань же напрасно искать для себя утешения на одной земле; устреми лучше молитвенный взор свой на небо и проси оттуда себе утешения. Там Я, твой друг всегдашний, если только ты не захочешь быть врагом Моим. Я слышу вздохи твои, вижу слезы твои и всегда готов помочь тебе, только жду, когда ты скажешь: Господи! Помоги мне!… Все друзья твои не всегда с тобою, а Я с тобою всегда и везде: бодрствуешь ли — с тобою; почиваешь ли — с тобою; плачешь ли — с тобою; живешь ли — с тобою; умрешь ли — с тобою…”

Но к молитве к Спасителю кто откажется присоединить молитву и к Пречистой Его Матери, небесной заступнице всех скорбящих? Не Она ли стояла при кресте распятого сына своего, не ее ли душу проходило в то время оружие, предсказанное ей праведным Симеоном (Лук.2:35)? Кому же, как не ей, особенно понятны все вздохи нашего сердца, которые вылетают из груди нашей при разлуке с близкими?… А чье ходатайство за нас недостойных, обремененных печалью, сильнее на небе ходатайства Матери Божией? И чего возлюбленный Сын не сделает по молитве и ходатайству возлюбленной Матери?

А и все угодники Божии никогда, никогда не откажутся от ходатайства за нас перед Господом, чтобы Он, Всесильный, сократил наши вздохи, отер наши слезы… Они ведь старшие братья наши и любят нас более, чем мы любим их. Они некогда были такими же людьми на земле, как и мы, облеченные плотью; чувствовали всю цену и важность родственных и дружеских отношений, чувствовали и всю тяжесть, какая давит сердце при разрыве этих отношений. Мало ли плакал святой Григорий над прахом брата своего Кесария? Мало ли пролил слез святой Амвросий Медиоланский над гробом брата своего Сатира?… Они ли, потому, откажутся от ходатайственного участия в нашей скорби, если только мы с полной верою и усердием обратимся к ним за помощью?… Вот сколько у нас утешителей на небе!

Но, предаваясь подобным размышлениям и сопровождая их горячею молитвою, отнюдь не должны мы предаваться праздности. Праздность никогда не доведет до добра, а в подобных случаях она открывает обширное поприще для горького раздумья, — а отсюда один шаг, — и гибельное отчаяние. Нет: если когда мы теряем друга или благодетеля, то в то именно время, мы должны усилить свою деятельность. Прежде, когда у нас был человек, который делил с нами труды и заботы, мы могли еще позволить себе более свободы и более беспечности, в той надежде, что если не мы, то друг наш позаботится окончить то, что мы не успели совершить. Теперь — дело другое! Теперь мы одни должны взять на себя то, что прежде лежало на нас обоих. Тут ли место праздности?… И что, если от нашей недеятельности дела наши придут в расстройство? Тогда к прежнему горю — новое горе, к прежним слезам — новые слезы!… Нет, с полной верою и живым упованием на Промысел Божий, содействующий всякому доброму начинанию, продолжим, и еще с большим усердием, те наши занятия, какие угодно было Господу назначить нам. И тогда, при помощи Божией, дела наши пойдут тем же, или еще лучшим порядком, каким шли и прежде, а между тем, эта непрерывная деятельность наша не даст места горькому, бесполезному раздумью. В трудах и время, хоть и тяжкое, незаметно течет. В трудах и скорбь сердечная незаметно слабеет…

Вот все, что могло высказать сердце того, кому Господь судил иметь немало потерь, и потерь очень близких сердцу, кто искал утешения в скорби своей и находил его только в этих и подобных христианских размышлениях, и по влечению сердца, и по долгу звания своего желал бы поделиться отрадными для него мыслями и чувствованиями со всеми, кому только мысли его и чувствованиямогут быть близки!… “Господь утешает нас во всякой скорби нашей для того, — говорит Апостол, — чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих!” (2Кор.1:4) Прочитав эту книжицу, скорбящая душа христианская, помяни в святых молитвах своих, вместе с близкими сердцу твоему усопшими, и написавшего ее в твое утешение преосвященного епископа Гермогена, почившего о Господе 17-го августа 1893 года:

“Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная!”…

СКОРБЬ МУЖА НА МОГИЛЕ ЖЕНЫ Стонет сердце, замирает, Слезы просятся из глаз; Скука душу раздирает Каждый день и каждый час!… Чем я грусть свою рассею, Чем я горю помогу?… Сирота — я!… Что затею, И придумать не могу… Не поверишь, друг мой милый, Что за крест лежит на мне! Днем, как тень брожу унылый; Нет отрады и во сне. Ах!… невольно плачут очи, Ах!… мне сродно горевать… Ах!… мне ль, горькому, в час ночи Сном спокойным засыпать?… Да, мой друг, твоя могила Сколько горя принесла, Сколько бед мне причинила, Сколько вздохов извлекла!… Тяжко мне!… Как блеск зарницы, Ты сверкнула в жизни сей, Пала, как слеза с ресницы, Ты, душа души моей… Весь истерзанный тоскою, То по кладбищу брожу, То с поникшей головою На приют твой здесь гляжу. Средь могильного безмолвья, Средь березок и крестов, У твоего изголовья Говорю я, — но без слов: Нем язык для выраженья Горьких дум моих, скорбей; Сил упадок; дух в смущеньи, Словно — ад в душе моей!… Все потеряно с тобою, Нет отрады мне ни в чем; Нет минуты мне покою… Повернулось все вверх дном!… Кто ж смягчит души тревогу?… Добрый ангел мой, прости!… За меня молись ты Богу, Чтоб я мог мой крест нести…

УТЕШЕНИЕ ИЗ МОГИЛЫ. Что ты стонешь так ужасно, Что вздыхаешь каждый час? Твои слезы, верь, напрасно Льются здесь из твоих глаз. Можно ль плакать, что я скоро В горний перешла чертог, Что преплывжитейско море, Я пристала там, где Бог! Где бессмертие вкушают, Светит где небесный свет, Где покой не нарушают Ни болезнь, ни дряхлость лет? Ведь не первую сразила Смерть меня своей косой: Миллионы уложила Спать сном смерти под землей. Что ж слезам без меры литься, Тяжкой скорбью грудь давить? Каждый с жизнию простится, Путь сей каждому лежит… Мы одно с тобою были По душе, любви, делам; Но чтоб вместе смерть вкусили, Не угодно небесам. Юн ты, — я тебя юнее… Но уж так судил нам Бог, Чтоб я прежде и скорее Отошла в Его чертог. Отошла, но будь уверен, Что я все еще с тобой, Что я — та же, друг твой верен, Хоть живу в стране другой. Слышу вопли твои, стоны, Вижу, как ты, друг, грустишь, Как ты часто пред иконой Слезы горькие струишь… Но ты Бога раздражаешь, Коль с отчаяньем грустишь: Как ни плачешь, ни вздыхаешь, А меня не возвратишь. Все — Его святая воля! Он — премудрый наш Отец! Как ни горька твоя доля, А всему придет конец… Да, мой друг, среди ненастья Ты будь бодр, не унывай: На земле нигде нет счастья, Здесь не ад, но и не рай. Все кропится здесь слезами, Скорбь — всем близкая родня, И меж счастия цветами Грусть таится, как змея… Крест нам небо отверзает, Крест блаженство нам дает; Кто слезами засевает, Тот с улыбкою пожнет. Пусть слеза на гроб катится, Пусть любовь в слезе блестит; Пусть кадило здесь курится, К небу пусть мольба летит. Только слезы пусть невинны Увлажняют, друг, твой взор, Чтобы в них не были видны К небу ропот иль укор…

Не подавляйте боли разлуки!

Де Грааф Фредерика-Мария, волонтер московского хосписа

Часто люди считают, что тело — это просто оболочка. Это не только оболочка. Тело — это средство, которое дает нам возможность жить друг для друга и для Бога. Через тело мы принимаем тело и кровь Христову, через тело мы выражаем свою любовь, не только физическим образом, но через выражение глаз, через наши жесты, через голос, через прикосновения. Тело — оно наравне с душой. Когда человек умер, надо с очень большим уважением относиться к его телу. К сожалению, здесь, в России, в морге с телами обращаются не очень почтительно! Часто люди начинают из суеверия бояться своих близких, как только они умерли.

Но тело умершего — это не какой-то другой человек, это же и есть наша Аня, наша Ирина, наш Володя, который только что умер. И нужно очень бережно относиться к нему, — это не труп, это тело нашего любимого человека, которого мы знали и уважали всю жизнь.

Я думаю, важно не подавлять боль разлуки, не избегать ее. Часто тем, кто переживает горе смерти и потери близкого, дают сразу же успокоительные капли. Но это первый момент, когда он очень остро и глубоко может принять и пережить боль, и это ему необходимо. Наоборот, если подавить, притупить эту первичную боль, тогда потом уже не будет такого глубокого переживания. После этого начинаются хлопоты, связанные с похоронами и поминками. Поэтому так важно не лишить родственников этой остроты горя сразу же после смерти близкого, когда можно переживать эту боль особенно сильно. Нужно дать выход эмоциям, возможность поплакать и даже покричать, и предоставить им выбор посидеть как можно дольше с тем, который только что умер. Ведь это единственный момент, когда еще есть время быть рядом и время, чтобы начать процесс переживания горя.

Только в том случае, если есть сердечная патология, тогда имеет смысл принять успокаивающее. Но в принципе я за то, чтобы остро пережить боль, потому что это тоже часть жизни. Только то, что пережито, можно потом сбросить. Только пережив все горе, можно выйти из него. Наоборот, если все переживания подавлены, то горе найдет скорее всего найдет себе выход в теле, то есть человек потом будет болеть.

Переживание горя — это часть жизни, и мы ответственны за то, как мы относимся к горю. Опять таки, мы можем стать «жертвой судьбы» или выбрать путь свободы и расти, пережив горе, выйти из него личностью, обогащенной этим опытом.

Осмысление страдания, осмысление смерти очень важны для нас. Если нет осмысления, если нет смысла в страдании, тогда будет депрессия у родственников, у близких. Есть определенная задача, когда человек лишается близкого. Владыка Антоний Сурожский советует всматриваться в жизнь человека, который умер, и изучать, что в его жизни было достойно, светло, велико, увидеть величие человека, и чтобы мир не оскудел после его смерти, воплотить именно эти качества в своей собственной жизни. Цель в том, чтобы мир не стал более бедным от того, что человек умер. Задача тех, кто потерял близкого человека и из-за этого потерял смысл жизни, может заключаться в том, чтобы продолжать в этом же русле. Кроме того, это имеет очень хороший «побочный эффект», потому что если мы будем жить тем светлым, как этот человек жил, мы будем едины с ним или с ней. Это продолжение нашей связи с ушедшим.

И другая задача состоит в роли молитвы. По словам Владыки Антония Сурожского, молитва — это единственный путь к соединению с усопшим, ведь усопший живет сейчас в Боге, и чем глубже мы будем жить молитвой и общением с Богом, тем глубже мы будем с человеком, который умер. Но только молитвы недостаточно. Еще один способ (задача), чтобы быть единым со своим близким умершим, состоит в том, что молитва должна воплотиться в самую жизнь. А именно: надо поступать таким же образом, как поступил бы ушедший в самых светлых проявлениях его жизни. И таким образом умножается любовь и свет в мире, что еще глубже может соединять нас с ним во Христе. Если мы так будем приносить плоды во имя ушедшего, тогда можно сказать Христу — «Не приписывай это мне, эти плоды принадлежат усопшему».

Именно эти задачи можно давать родственниками или близким в их горе, чтобы они не безутешно замыкались на своем горе, на своих эмоциях и на своей разлуке. Конечно, надо горевать, конечно, надо плакать, но задача — не отчаиваться окончательно. А сделать все, чтобы связь с усопшим углублялась.

И еще: если умерший и его родственники неверующие, тогда стоит говорить с его родственниками о том, что всякая любовь — это от Бога. Потому что Бог— есть Любовь. И можно говорить о том, что да, он умер, но ваша любовь такая красивая, такая глубокая, она не может умереть. Любовь ваша будет вечна, и вы будете снова встречаться. Даже если вам это непонятно, и вы этому не верите. Мне хотелось бы поделиться с вами тем, что я узнала опытным путем, так как много моих близких уже умерло. Они для меня живы, и это даже не вопрос веры, а знания.

И поэтому Владыка Антоний Сурожский говорит: «Не смей говорить, что мы ЛЮБИЛИ друг друга. Мы ЛЮБИМ друг друга. Потому что у Бога все живы. Господь — это не Бог умерших, а Бог живых.». Поэтому можно обращаться к ушедшим, как мы обращаемся к святым, и говорить с ними — ведь они живы, они все слышат и все видят.

Но часто, из-за того, что мы замыкаемся на своем горе, или на своей жизни, мы становимся плотяными, а плоть, как известно, не пропускает свет, и мы не ощущаем их близость. А, может быть, нам не полезно это ощущать, потому что Господь ожидает от нас подвига, чтобы углубляться в молитвы. Именно в молитве встречаться, внутри сердца, души, а не ждать чудес вне нас. Я думаю, что наша задача заключается в стремлении к тому, чтобы встреча с человеком, который ушел к Богу, состоялась в глубине души.

Недавно, дня два тому назад, у нас в хосписе умирала бабушка. Я ее не знала, но увидела, что она умирает. Я с ней посидела немного, и потом мы позвонили ее дочке, чтобы она приехала, для того чтобы быть рядом с ней (умереть же одному страшно!). За это время приехал ее внук, подросток лет восемнадцати, и видно, что ему очень неловко, и, конечно, страшно. Мы с ним говорили о том, что он может сейчас дать бабушке самое ценное, — то есть держать ее за руку, и просто побыть рядом, поговорить с ней, ведь она была еще в сознании. И он не смог это сделать. Я говорила: «Ну, если вы сейчас этого не будете делать, тогда всю жизнь вы будете бояться. Утешьте ее, побудьте с ней, и я буду рядом с вами, только не уходите». Он не смог. И его мама тоже не смогла. Медсестры мне говорили, что они оба сидели далеко, у поста дежурной, когда бабушка умирала, оставаясь одна, без своих родных. Они суетливо заботились о бумажках, которые надо было выписать. Это редкий случай, когда человек так боится, что ничего не может дать своему близкому, даже когда тот стоит перед самой смертью.

В заключение я хочу сказать, что мы должны взять на себя ответственность за наше отношение к жизни, к болезни и к смерти. Если мы не выработали собственное отношение к смерти, мы из-за страхов никогда не будем в состоянии жить всей глубиной жизни и никогда не сможем помочь другим.

Необходимо осмыслить факт того, что жизнь и смерть — одно целое. И когда найден их смысл, тогда можно мужественно смотреть в лицо всякому страданию, связанному с умиранием.

Но у человека есть выбор: он может идти по пути жертвы, то есть пассивности, и тем самым он попадет в экзистенциальный вакуум. Либо выбрать путь личного роста, где он берет на себя ответственность за свое отношение к жизни и к смерти, и внутренне свободно подходит к своей кончине.

© Memoriam.ru